Прыжок в бездну

Казалось бы, высота и глубина — две противоположные величины, и соединить их в одном виде спорта на первый взгляд нереально. Но когда клифдайвер срывается со скалы, вытягивается струной в стремительном падении, а затем, вздымая миллионы водяных искр, погружается на несколько метров в глубину — становится ясно, что нет ничего невозможного для человека, который преодолел свой страх.

Практически у всех клифдайверов за плечами классическая олимпийская школа прыжков в воду. Любительского подхода 30-метровые высоты не прощают: неверное движение — и рвутся мышцы, ломаются руки-ноги, отбиваются внутренние органы, страдает позвоночник.

Во время прыжка спортсмен успевает набрать скорость до 100 километров в час. Именно поэтому «приводняются» ногами вниз — руки и голова такой нагрузки не выдерживают куда чаще, чем ноги. Полет с 26 метров длится около трех секунд. В первые 10–12 метров прыгун делает максимальное количество винтов и сальто (придающие полету красоту и изящество элементы еще и несколько притормаживают свободное падение), затем выходит из вращения и, уже не теряя из вида воду, выпрямляется и ныряет ногами вниз, плотно прижав к телу вытянутые руки. Международная судейская коллегия, в которую входят и олимпийские чемпионы, оценивает каждый прыжок за технику, красоту, легкость, вход в воду.

В России лучшие прыгуны выходят из воронежской школы, где воспитывались и двукратный олимпийский чемпион Дмитрий Саутин, и чемпион мира 2006 года Артём Сильченко, входящий в число лучших клифдайверов мира. «Солдатиком с нашей высоты я никогда прыгать не стану, целые кости дороже. Любая травма — это долгое восстановление. На однодневные соревнования и чемпионаты можно приезжать избирательно, а на длительных мировых сериях нужно выступать стабильно», — раскрывал нам Артём секреты клифдайвинга на итальянском этапе соревнований Red Bull Cliff Diving в Полиньяно-а-Маре.

Как только спортсмен снова появился над водой, он должен показать жестом «О’кей», иначе аквалангисты из службы экстренной помощи тут же примут его в заботливые объятия. А чтобы дайверам легче было ориентироваться в полете, место заныривания поливают из шланга водой — спортсмен концентрируется на точке входа в воду и сохраняет траекторию полета. Еще есть и такой прием — место входа прыгуна в воду вспенивают подачей воздуха снизу. Получающаяся таким образом воздушная подушка делает приводнение более мягким. Чтобы спортсмен не терял силы, гребя потом к берегу, служба подбора подвозит его на гидроцикле с платформой-прицепом.

НАСМОРКА НЕ БУДЕТ

В прошлом веке было модно ставить высотные рекорды, атлеты поднимали планку все выше и выше. В 1985 году американка Лаки Вардл в «Оушен парке» в Гонконге благополучно прыгнула с высоты 36,8 метра. До сих пор никто из женщин не превзошел это достижение. Мужской рекорд поставил швейцарец Оливер Фавр, в 1987 году сделав двойное сальто назад с 53,9 метра. Сегодня платформа для всех стоит на одном уровне (женщины — 18–23 метра, мужчины — 22–27 метров), а борьба развернулась за количество винтов, сальто и чистоту исполнения.

Особо в ряды «высотников» никто не рвется: коллеги по цеху считают их сумасшедшими. Но нет-нет да и появляется в соревновательной строке новое имя. Ведь у атлетов в любом спорте не так много возможностей для самореализации после завершения карьеры — экстремальный же мир не имеет рамок. Можешь и хочешь удивлять и бить рекорды — добро пожаловать!

Немногочисленное сообщество таких прыгунов, не один год тесным составом путешествующее по соревнованиям и клифдайверским спотам, обросло массой своих внутренних историй. Артём Сильченко, например, в самолете на время сна подсовывает руки под ремень безопасности. «Однажды сидел между двумя пассажирами. Уснул. Во сне нырял. А руки развел в реальности…» — обоим соседям прилетело по носам так, что пришлось Артёму остаток полета извиняться и божиться, что убивать никого не хотел. Чех Михал признался, что тоже частенько ныряет во сне. И в его случае иногда наотмашь достается мирно спящей рядом подружке. Журналисты просят вспомнить «еще что-нибудь смешное», на что Артём отвечает: «А вообще не смешно все это ни разу».

Все шутки — после соревнований. Перед состязаниями спортсмены предельно серьезны, каждый настраивается по-своему: кто-то слушает музыку, кто-то просто уходит в себя. Спрашиваем Артёма: страшно? «Страшно. Страх бывает осознанным и необузданным. В любом случае он делает тебя быстрее и сильнее. Это надо использовать. А на краю вышки уже думаешь только о прыжке».

Вопросы сыпались из нас как из рога изобилия — один из них о том, почему клифдайверы не используют гидрокостюмы. Тем более что наши предположения о смягчении перегрузок при входе в воду подтвердил многократный чемпион мира колумбиец Орландо Дуке, хотя и с оговорками: «Да, «гидрик» несколько смягчает контакт с водой. Его мы используем, например, при хели-дайвинге, когда для фото- и видеосъемок прыгаем в море с вертолета, или если вода холодновата. Но в нем совершенно невозможны сложные трюки. К тому же гидрокостюм не так уж крепок — частенько рвется при вхождении в воду».

Потерянная под водой экипировка — отдельная тема для шуток среди прыгунов. Чтобы не вылезти на берег к восторженным зрителям в чем мать родила, одни спортсмены выискивают в магазинах самые крепкие ватерпольные плавки, другие попросту надевают две пары — хоть одни да останутся на месте.

Наблюдаем, как Орландо Дуке проводит на окрестных скалах мастер-класс по нырянию с семи- и десятиметровой высоты. Не воспользоваться подобным случаем для журналиста — неискупимый грех. Итак, руки прижаты к туловищу, подбородок чуть приподнят, стопы тянутся вниз, а пальцы ног — вверх. Честно говоря, когда стоишь на скале в лучах ласкового солнца, а местные мальчишки прямо в сандалиях с разбегу бросаются в воду, смотреть и прыгать вниз совсем не страшно. Руки с первой попытки, конечно, к телу не прижались, и пальцы не вытянулись. Когда выбралась на берег, остро почувствовала, что, кроме морской воды, в организме больше ничего нет. Даже часа через три из носа и ушей текло. После таких мощных промываний насморка у клифдайверов наверняка не бывает.

В ПОГОНЕ ЗА КАРТИНКОЙ

Красота прыжков с высоты в воду, естественно, просится в кадр. Но съемка клифдайва — непростое занятие. Вместе со спортсменом под воду уходят фотограф и три аквалангиста. Причем фотограф — тоже профессиональный дайвер — успевает со специальным водным боксом для камеры сначала снять прыгуна непосредственно перед заходом в воду, а затем вместе с ним продолжает подводные маневры, чтобы запечатлеть еще и подводную часть прыжка.

Как в любом виде спорта, в погоне за картинкой операторы и режиссеры прибегают к разным ухищрениям. Над платформой для прыжков устанавливается кран с телекамерой. Внизу поджидают подводные оператор и фотограф. Даже на практически голое тело прыгуна умудряются прикреплять мини-HD-камеры.

На соревнованиях в Норвегии придумали оригинальный способ добычи ценных кадров. Небольшую видеокамеру прицепили… к обычному спиннингу. И в нужный момент просто отпускали катушку, чтобы камера летела вниз параллельно сальтирующему телу.

Этот зрелищный вид спорта логичным образом давно нашел применение в кинематографе. Клифдайверами в фильмах может быть кто угодно — самоубийцы, влюбленные, супергерои. У прыгунов перенимают технику и каскадеры. В 1968 году с крымской скалы Дива (около 30 метров) каскадер Анатолий Гаевой прыгал за цыгана Яшку в «Новых приключениях неуловимых».

В знаменитом фильме-катастрофе Джеймса Кэмерона «Титаник» (1997) эпизод, когда корабль вертикально уходит под воду, снимался вживую. В нем участвовала почти сотня профессиональных каскадеров. После девятого (!) дубля, то есть после девятисот падений, подсчитали ущерб: сломанная лодыжка, вывихнутая челюсть, поврежденное бедро. А уж прыжок с моста в американских мелодрамах — один из любимейших трюков.

Профессиональные навыки клифдайверов используют не только каскадеры, но и другие экстремалы. Например, знаменитый бейсер Валерий Розов, двукратный чемпион мира по парашютному спорту, приехал на соревнования Red Bull Cliff Diving в составе съемочной бригады программы «Охотники за адреналином» телеканала «Россия». Он считает, что бейсджампинг и клифдайвинг имеют много общего: момент отделения от вышки, серьезность и продолжительность тренировок. «Легкомысленный подход в обоих случаях — это прямой путь как минимум на больничную койку», — уверен Валерий.

И хотя тех же бейсеров сегодня уже несколько тысяч, оба эти вида экстремальной активности никогда не войдут в большой спорт — слишком опасны. А если вдруг бейсджампинг или клифдайвинг станет безопасным и массовым, экстремалы тут же изобретут что-то новое, где можно красиво и эксклюзивно рискнуть собственной жизнью.