«Экспо-2015»

Италия не в первый раз принимает у себя выставку достижений планетарного масштаба. «Экспо-1992» была расквартирована в Генуе, Всемирная выставка 1911 года — в Парко-дель-Валентино в соседнем с Миланом Турине, а выставка 1906-го проходила в самом Милане. Та «Экспо» подарила столице Ломбардии не только открытие Симплонского туннеля (по-итальянски — Семпьонского), прорубленного в Альпах, прямое железнодорожное сообщение с Парижем и знаменитый Миланский аквариум, но и статус одного из главных деловых центров мира. По сути, именно та, состоявшаяся век назад Всемирная выставка и сделала Милан таким, каким мы его знаем.

На официальной афише той старинной выставки древнегреческий бог торговли Гермес и его безымянная спутница тревожно смотрят вдаль из недр Симплонского туннеля на плоский ломбардский ландшафт. По нему извиваются тонкие ниточки рельсов — намекая на то, что выставка посвящена в первую очередь транспортным достижениям человечества. Напряжение в позах не случайно: устроители выставки переживали, что миланская «Экспо» выйдет не такой зрелищной и массовой, как парижские или лондонские. На организацию потратили порядка 13 миллионов старых лир, возведя больше двух сотен новых зданий, не считая самих павильонов. Они были расположены за замком Сфорца, на месте нынешнего парка Семпьоне (теперь он носит имя в честь того самого туннеля, ставшего для Милана его собственной Эйфелевой башней). Сорок стран, 35 тысяч человек, задействованных в работе выставки, и от 5 до 10 миллионов посетителей. До 50-миллионного парижского рекорда 1900 года Милану, конечно, было далеко — однако и 10 миллионов хватило, чтобы превратить провинциальный итальянский город в одну из мировых столиц. Сколько всего посетителей соберет нынешнее главное трейд-шоу, еще предстоит посчитать, — сами организаторы рассчитывают на 29 миллионов гостей, по 160 тысяч в день. Похоже, эти — довольно скромные по меркам Всемирных выставок — прогнозы оправдаются.

В конце концов, для многих туристов, решивших навестить в этом году столицу Ломбардии, «Экспо» — только повод наконец собраться в дорогу. Тем более что к открытию главной выставки года город, конечно же, обзавелся несколькими новыми достопримечательностями. Главное приобретение, как и столетие назад, — в транспортной сфере. Миланский муниципалитет начал приводить в порядок пришедшую в запустение систему навильев — городских каналов, первые из которых были прорыты еще в римском Медиолануме. Тех самых, из-за которых именно Милан, а не российский Санкт-Петербург прежде носил гордое имя Северной Венеции.

Кстати. Миланцы любят похвастаться тем, что во времена Ренессанса к перепланировке здешних навильев приложил руку сам великий Леонардо. Однако уважение к великому соотечественнику в последние десятилетия не очень-то получилось конвертировать в уважительное отношение к его наследию.

Еще пару лет назад навильи обычно фигурировали в трэвел-блогах и путеводителях в роли «потаенной достопримечательности» Милана. Можно было свернуть вправо от Порта Тичинезе (тех из двух одноименных ворот, которые таможенники построили в XIX столетии) — и попасть в район, который так и называется, Навильи.

На Венецию Навильи, впрочем, совершенно не похожи. Не похожи они и на Амстердам, и даже на Петербург. Никакого блеска парадной архитектуры и очарования величия прошлых эпох. Миланский Гранде-канале, ведущий в направлении Лаго-Маджоре и прорытый еще в XII столетии, — это просто-напросто заполненное водой бетонное ложе, вдоль которого выстроились самые обычные, типично итальянские дома по три-четыре этажа, ограждения с прикованными к ним велосипедами, а на каналах — баржи, перепрофилированные в бары. Несмотря на то что и пару-тройку лет назад здесь можно было прокатиться на прогулочных корабликах, аншлага на них не наблюдалось. Впрочем, для тех, хотел бы провести часок в почти полной тишине, качаясь на волнах, которые на этом искусственном водоеме создают сами суда, лучше места не придумать.

В последние годы, правда, Навильи постепенно стали преображаться. Район облюбовала местная богема, поэтому на нижних этажах один за другим открываются модные бары «в манхэттенском стиле», по выходным вдоль каналов разворачиваются блошиные рынки, где молодое поколение модных миланцев восполняет недостаток семейных реликвий, а по вечерам гурьбой вываливается на те же набережные по пути с одной вечеринки на другую. Здесь же можно найти и мастерские художников, антикварные и букинистические лавки — и, как утверждают здешние обитатели, «настроение итальянского Амстердама». Посреди которого, впрочем, можно без труда обнаружить что-то истинно миланское — как ресторанчик El Brellin. Бреллин — это специальный камень для стирки белья, несколько таких лежат в самом ресторане, специализирующемся на бесхитростной миланской кухне.

Кстати. Конечно, раньше каналов в Милане было гораздо больше: в прежние времена курсировавшие по ним суда служили основным городским транспортом. Но с развитием города, промышленности и прогресса вообще навильи засыпали, а Милан превратился в совершенно сухопутный город, в котором каналы сохранились разве что в качестве забавного рудимента. Мол, были времена когда-то!

Сто лет назад посетителей Всемирных выставок приводило в восторг огромное количество озаренных электрическим сиянием объектов — начиная с выставки 1889 года, королевами которой, как отмечали тогдашние репортеры, стали Эйфелева башня и электрическая лампочка. Сегодняшних посетителей «Экспо» такое зрелище, пожалуй, напугало бы — невероятным количеством электроэнергии, требующейся на освещение выставки. Главный экономический тренд сегодняшнего дня — разумное потребление. И именно поэтому к открытию «Экспо-2015» миланские власти решились начать реновацию здешних каналов — чтобы вернуть в город водный транспорт.

Под флагом разумного потребления проходят и сами Всемирные выставки. В Шанхае мы учились экономить ресурсы, строя города будущего. В Милане экспоненты ищут способы «накормить планету» и получить «энергию для жизни», в точности следуя девизу «Экспо» — Nutrire il pianeta, energia per la vita. В конечном счете — обнаружить и использовать дополнительные ресурсы, которых сегодняшней планете, чье население растет на глазах, так не хватает. Сами организаторы и идеологи нынешней «Экспо» утверждают, что к 2050 году нас будет уже 9,1 миллиарда.

Нынешним летом или осенью стоит отправиться в Милан и потратить 25 евро на входной билет — по крайней мере, для того, чтобы ощутить себя в будущем. И одновременно в прошлом. Это что-то вроде грамматического future-in-the-past, только наоборот, прошедшее в будущем. Прошедшее — потому что в этом году в павильонах «Экспо» легко почувствовать то, что испытывали на Всемирных выставках их посетители столетней давности, замирая в восхищении перед распахнувшейся дверью в будущее. Этим летом в Милане — то же самое.

На входе в немецкий павильон вам выдают кусок гофрированного картона — и говорят, что он-де «поможет вам ориентироваться, путешествуя по полям идей». Вы успеете подумать, что это какое-то форменное издевательство, что по какому-то произволу вас забросили в реальность пьесы Венедикта Ерофеева «Шаги командора». Но тотчас картон в ваших руках в буквальном смысле превратится в Seedboard, проекционный навигатор, при помощи которого вы без труда сориентируетесь в павильоне, разбитом на шесть секторов. Каждый сектор — отдельное «поле идей», с разных сторон интерпретирующих основную выставочную тему. Здесь все по-немецки серьезно: «менеджмент почв», сохранение климата и разнообразия видов, управление водными ресурсами, производство инновационных продуктов питания — и столь же основательный «Мой сад идей». Впрочем, в конце экспозиции можно расслабиться — и на бреющем полете пролететь над немецкими землями, глядя на них глазами пчелы. Расслабиться, правда, получится, только если забыть, что пчелу выбрали не просто так. Любимые немецкими детьми нескольких поколений книги Вольдемара Бонзельса и снятые по ним мультфильмы внушают, что пчелы — это самые настоящие трудоголики, а те, кто полагает, что можно как-нибудь прожить жизнь не трудясь, в конце концов за это поплатятся. Поэтому, созерцая глазами пчелы умиротворяющие пейзажи Пфальца или Рейнланда, все время ожидаешь услышать сигнал приступить к сбору нектара. Или вернуться в родной улей.

Улей на «Экспо», кстати, тоже есть — в британском павильоне. Точнее, сам этот павильон — гигантский улей, сотканный из 160 тысяч алюминиевых деталей. Внутри он наполнен грозным жужжанием прямой трансляции из самого настоящего пчелиного улья в английском Ноттингеме. А «умные» светильники, придуманные Вольфгангом Баттерсом (он автор всей концепции павильона), меняя цвета и насыщенность, отображают температурные колебания в том же самом ноттингемском улье.

Кстати. Все это, по мнению Баттерса, должно показать, что, во-первых, чтобы решить продовольственные проблемы планеты, мы все обязаны трудиться, — а во-вторых, Британия — это страна, в которой взаимное опыление инновационными идеями происходит интенсивнее, чем в большинстве других государств.

В павильоне Бразилии можно почувствовать себя уже не насекомым, а пауком — но таким, особым, бразильским пауком, который вместо того, чтобы поджидать жертву, затаившись в сплетенной им сети, прыгает на этой сети, как на батуте. Этот паук — вегетарианец. Да и зачем жертвы: продовольственную проблему решит представленный на нижнем этаже, прямо под сетью, тропический сад — точнее, его инновационная версия, где все продумано и все под контролем.

Вегетарианская проблематика, этическая сторона питания — в центре внимания в павильоне Нидерландов. Хотя основной экспонат голландского павильона — мясо. Но не простое, а выращенное в пробирке. Над этим способом производства мяса ученые из Университета Маастрихта работают уже несколько лет: сам способ выращивания ин витро мышечных волокон, пригодных для употребления в пищу, найден давно, а с 2013 года идет непрерывная работа по его удешевлению. Голландцы настроены решительно и верят в свой будущий успех. Глядя на экспозицию, посвященную их работе, тоже хочется поверить. В конце концов, у них есть еще время: на то, чтобы сократить нынешние объемы мясного животноводства без единовременных массовых убийств, понадобится несколько десятилетий.

В отличие от инноваторов из Нидерландов, швейцарцы, напротив, делают ставку на традиции и строят свой павильон из всего, чем гордится их страна, — сыра, шоколада и других продуктов. Все это можно хорошенько распробовать — а заодно узнать о тонкостях их производства.

Перемещение от павильона к павильону незаметно превращается в игру в «съедобное — несъедобное». Причем в такую, где результат никогда не предугадаешь. Сине-зеленая субстанция из каких-то глубинных морских водорослей не просто оказывается съедобной, а назначается вероятным кандидатом на роль пищи будущего номер один. А вот аппетитное ярко-красное мороженое в драконьей чешуе — это не экзотическое блюдо, а павильон, построенный звездным архитектором Даниелем Либескиндом.

Нынешняя «Экспо» установила абсолютный рекорд по количеству павильонов — в Милане их целых 60. Среди них — первый в истории выставки павильон, представляющий не страну или группу стран, а отдельную компанию. Первопроходцем стала компания Vanke, крупнейший китайский девелопер. Именно для нее Либескинд и соорудил свой эффектный павильон, покрытый особой трехмерной керамической плиткой, способной самоочищаться и даже улучшать вокруг себя экологическую обстановку. Впрочем, закрученная в эффектную спиралевидную форму, она вызывает не экологические, а гастрономические ассоциации. Напоминая гигантское, плавящееся под летним солнцем мороженое, архитектура Либескинда вдохновляет немедленно бросить все и отправиться на поиски ближайшей джелатерии.

А вот архитектура российского павильона производит, наоборот, очень свежее впечатление. Светлое дерево (материалы частично привезены из самой России), огромные пространства зеркал, рифмующиеся с водой расположенного неподалеку озера, — все это архитектор Сергей Чобан сложил в эффектную и лаконичную форму четырехугольного павильона, накрытого большим, высунутым далеко вперед языком.

Кстати. В эффектной форме легко найти оммаж предшественникам. Павильон Чобана хочется поставить в один ряд с другими знаменитыми павильонами, представлявшими нашу родину на Всемирных выставках. Зданием, увенчанным «Рабочим и колхозницей», советским павильоном из Монреаля, наконец, самым настоящим Кремлем, который наши соотечественники воздвигли в 1900 году в Париже. Кстати, именно там выставлялась легендарная «Транссибирская панорама», к которой апеллирует выполненный в виде железнодорожного вагона интерьер ресторана в российском павильоне в Милане.

Внутри кроме тульских пряников, баранок и самоваров, портретов Менделеева и ресторана, в котором сотрудники московского кафе «Пушкин» приносят посетителям щи с уткой, блины с икрой, бефстроганов и пожарские котлеты, можно найти и действительно любопытные вещи. Например, знаменитую вавиловскую коллекцию семян — ту самую, что в целости и сохранности пережила ленинградскую блокаду благодаря мужеству и самоотверженности ее хранителей. Или современный холст Александра Виноградова и Владимира Дубосарского «Хлеб», вступающий в явную перекличку с советскими плакатами на тему сева и сельскохозяйственной страды.

Еще в большей степени категориями искусства и прочей пищи духовной оперируют создатели собственно итальянского павильона. В экспозиции, в которой собрано немало всего интересного, — два основных контрапункта: белоснежные реплики античных статуй и произведение современного скульптора, связанная женская фигура, висящая вниз головой. Большинство критиков, пишущих и говорящих о нынешней «Экспо», сходятся на том, что итальянцы в Милане предъявили публике манифест о непреходящей ценности классического искусства и опасности, таящейся за всем новым. Однако этот вывод вступает в явное противоречие с внешним обликом национального павильона Италии — простым и лаконичным зданием (традиционно названным «Палаццо»), которое его архитектор, Микеле Моле, в буквальном смысле слова обмотал нитями инновационного фотокаталитического бетона, способного нейтрализовывать вредные вещества в воздухе. Скорее итальянцы хотят заявить, что в Италии все в порядке и с традициями, и с инновациями, — или даже продемонстрировать, что то, что создается в этой стране сейчас, столь же ценно для мира, как и итальянское классическое искусство. Или как итальянская гастрономия — которую можно вкусить в расположенном внутри павильона ресторанчике.

Ассоциации с итальянскими кулинарными традициями критики и журналисты находят и в организации самой выставки. В том числе и сами итальянцы. Например, Маттео Сканьоли, размышляющий об «Ингредиентах «Экспо» в Милане», сравнил выставочную «улицу», на которой собраны все чудеса света, с итальянскими закусками-антипасти: мол, всего понемножку, можно попробовать самые разные деликатесы за один вечер, но потом трудно вспомнить, что именно ты ел.

Однако, задумываясь о том, чем именно человечеству предстоит питаться в будущем, хочется видеть настоящее разнообразие — блюд, продуктов, возможностей и идей. Так что именно такое, несколько хаотическое устройство нынешней Всемирной выставки вселяет надежду. И, разумеется, пробуждает аппетит.