Бодрум

Белые домики с выступающим вторым этажом, изломанная береговая линия, город, составленный из разрозненных поселков, лампы из высушенной тыквы, античные амфитеатры, огромные креветки и слезы, которым почти три тысячи лет.

Писатель и публицист Джеват Шакир попал на этот юго-западный край Турции за критику смертной казни. Сосланный сюда правительством в середине ХХ века, он не только продолжил интеллектуальную работу, но и начал активно приглашать в эту тогда еще просто рыбацкую прибрежную местность своих современников, тоже из среды творческой интеллигенции. Именно так Бодрум стал знаменит, благодаря местным, турецким, а не иностранным путешественникам.

Параллель к судьбе Джевата Шакира напрашивается сама: творческий человек на море с друзьями-интеллигентами вызывает в памяти хрестоматийную историю взаимоотношений Максимилиана Волошина с черноморским побережьем. Причерноморье — ключевое слово, главный пароль, с помощью которого путешественники из России могут открыть для себя разные секреты Бодрума и других окрестных мест, хотя сам Бодрум и находится не на Черном море, а на Средиземном.

В замке Святого Петра, построенном в XV веке рыцарями-госпитальерами с Родоса (следующим портом их приписки, спустя два столетия, будет Мальта) в соответствии с новейшими тенденциями фортификации, расположен Бодрумский музей. Здесь предлагают посмотреть на свидетельства стольких эпох и стран одновременно, что на мгновение исторические и географические координаты просто сбиваются. Одна из комнат целиком посвящена захоронению знатной женщины, чью могилу обнаружили в 1989-м, расчищая территории под новую застройку: Бодрум все время расширяется. Исследователи установили, что эта дама жила во второй половине IV века до н.э., и даже реконструировали ее облик. На ней был венок из множества тонких золотых листьев, а на одежде нашито несколько десятков небольших золотых украшений.

Все вместе эти детали вдруг заставляют вспомнить о золотой маске, найденной в Керчи еще в XIX веке и теперь хранящейся в Эрмитаже: предполагаемый погребальный костюм человека, в чьей могиле нашли эту загадочную маску, был также усеян тонкими золотыми пластинками. Это не прямое историческое соответствие (хотя бы потому, что так называемую гробницу Рескупорида, где обнаружили маску, датируют примерно I–III веками н.э.), но благодаря ему воедино складывается картина исторических связей. Боспорское царство на северном берегу Черного моря было основано греческими выходцами из Милета (до которого час-полтора езды от Бодрума) и активно контактировало со скифскими племенами. А именно их погребальные традиции археологи усматривают в захоронении «Карийской принцессы»: Карией назывался район Бодрума в древности, в эпоху сатрапий Ахеменидов — некоторые специалисты считают, что в найденной в 1989 году гробнице была похоронена младшая дочь сатрапа Гекатомна. Причерноморье и Малая Азия, входившие в Ахеменидскую державу, а затем завоеванные Александром Македонским, — вот о каком регионе идет речь, и границы его (особенно культурные) намного шире, чем у всей современной Турции.

В эпоху рыцарей культурные границы расширялись в ином направлении — башни бодрумского замка Святого Петра названы в честь разных «наций», хотя на самом деле речь идет о государствах, поддержавших его строительство. Разноязычный состав ордена отпечатался в камне во множестве надписей на разных европейских языках — таких, как выхваченная цветным лучом из витражного стекла на темной стене зала в Английской башне. Средства на строительство башни предоставили жители Англии в эпоху Генриха IV, а затем их далекие потомки, уже в XX столетии, отдали для украшения помещения разные, пусть и не подлинные, но стилизованные в средневековом рыцарском духе предметы.

История Бодрума — история энтузиастов, почему-то ощутивших связь с этим местом, нашедших здесь свое дело. Таким был и британец Джордж Басс, пионер подводных археологических исследований. Благодаря работе его экспедиций в Бодрумском замке теперь действует уникальный музей подводной археологии: предметы, поднятые со дна моря, выставляются во многих музеях, но Бодрумский посвящен только результатам подводных исследований и, что еще важнее, их методике. Найденные суда помогают изучать не только мореходные технологии, но и торговые и культурные связи прошлого. Отправляясь в такой музей с детьми и подростками, нужно в полной мере осознавать возможные последствия. Счастливые и сосредоточенные лица участников подводных раскопок, специалистов, составляющих амфоры из отдельных фрагментов, и просто добровольцев (все вместе они похожи на героев знаменитого телефильма о капитане Кусто, только с уклоном в историю) создают очень личное и живое впечатление и могут здорово повлиять на жизненный выбор тех, кто еще не определился с профессией.

А если говорить строже и научнее, то картина не станет менее впечатляющей: на данный момент в музее действуют девять частей экспозиции, посвященные разным затонувшим судам, от тех, которым больше трех тысяч лет, до византийского корабля VII века с десятками амфор, говорящих о торговле вином. Драматургия в музейных залах продумана отлично: извилистыми дорожками и коридорами (предназначенными вообще-то для того, чтобы запутывать проникшего в крепость неприятеля) зрители движутся от одного корабля к другому. От обнаруженного у мыса Гелидония в 1960-е торгового судна — к кораблю, чья команда, судя по найденному якорю, пыталась остановить крушение и не дать судну налететь на скалы, но не преуспела (то ли цепь была слишком короткой, то ли инерция слишком сильной), и дальше, к главному в музее судну XIV века до н.э., названному по месту находки «Улубурун». Его огромный остов возвышается в полутемном зале, а в деликатном свете окружающих витрин играют самыми разными красками тонкие прозрачные стеклянные блюда с радужной пленкой, цилиндрическая купеческая печать и небольшие «походные» весы, прозрачные гирьки к ним, стеклянные слитки и «болванки», золотые украшения, металлические заготовки. Эти предметы принадлежат 11 культурам — значит, торговые сети конца бронзового века были действительно сложными и разветвленными.

В Бодрумском музее — одна из самых больших в мире коллекций предметов из стекла разных эпох, вплоть до османской: некоторые найдены в результате подводных исследований, другие — «сухопутным» способом. Специалисты разработали особую систему освещения таких экспонатов: она позволяет увидеть структуру стекла и то, как по-разному в нем преломляется свет. Здесь есть и так называемые «бутылочки для слез», с узкими горлышками: предание утверждает, что жены тех, кто ушел в море, должны были собирать слезы в такие сосуды, чтобы затем предъявить мужьям подлинную меру своего страдания.

Конечно, Бодрум открыт и к тем, кто не настроен так серьезно: помимо того, что здесь развиваются и процветают ремесла вовсе не древние, которым всего несколько десятилетий (познакомиться с ними приглашают местные мастерские), Бодрум стал очень популярным «звездным» курортом. Говорят, что он похож на Сен-Тропе — сходство можно уловить в самом настроении. Приезжие с одинаковым удовольствием пьют фраппучино в «Старбаксе» в самом центре, покупают нежные акварели на небольшом арт-рынке внутри развалин церкви Святого Николая (V век) или пробуют пельмени на впервые проходящем фестивале русской культуры. На огромном рынке продукты покупают и местные мальчишки, и шеф-повар уютного семейного ресторана Аслы, переехавшая сюда семь лет назад из Стамбула. Она и открывает секрет рынка: здесь ее научили наслаждаться сезонной едой и не искать помидоров зимой.

Ворота в античность — так бодрумский регион можно назвать без всякого преувеличения — бывают разными. Это парадные входы больших, находящихся под постоянной государственной опекой памятников вроде Эфеса — и диковатые тропы не менее богатых, но еще только предварительно внесенных в список ЮНЕСКО древних поселений. Одно из них, Стратоникея (ориентир — поселок Эскихисар, узкое ответвление от трассы, ведущей в Ятаган), — настоящая находка. Крупную структуру зернистого мрамора на рухнувшем карнизе гимнасия (одного из самых больших по античным меркам, 180 метров в длину) можно рассматривать сколько угодно, никто не прогонит (вокруг ни души, особенно весной или осенью, в низкий сезон). Мимо заброшенных поздних османских домов тропинка идет через поле, прямо сквозь руины прорастают гранатовые деревья и инжир, и вдруг — круглая греко-римская арена, залитая водой по воле сезона дождей, удваивающая и без того огромный амфитеатр, бесчисленные каменные ступени на склоне холма Кадыкале.

В Стратоникее чеканили собственные монеты (в III–II веках до н.э.), собирали городской совет (место его заседаний тоже сохранилось), вели торговлю и строительство. Здесь все еще идут раскопки, можно заметить черные таблички, отмечающие номера участков и объектов. Нельзя сказать, что это путешествие во времени, — интерес к античности, конечно, стимулирует, но посещение этих залитых солнцем руин больше похоже на практику сосредоточения, какой можно предаваться вдали от городов. Отъединенная от сегодняшнего дня временем, а от туристических потоков — географией, Стратоникея дает для этого лучшие возможности. Плод граната трескается прямо на дереве, его можно сразу же съесть, сидя на земле перед огромной колонной. На ней вполне ясно читается название города, ведь хорошо проработанные древним резчиком греческие буквы не представляют никакой трудности для тех, кто пишет кириллицей.