Таинственный остров

Название острова Вайгач с ненецкого языка переводится как «Земля смерти». Уже в самом имени этого места заложен сакральный смысл — оно призвано отпугнуть чужеземцев и непрошеных гостей, а посвященных заставить трепетать и приходить сюда осмысленно, преклоняясь перед могуществом древних божеств.

До 30-х годов ХХ столетия острову удавалось сохранять изоляцию естественным путем — благодаря суровой северной природе, непредсказуемой погоде и штормовым ветрам. В XXI веке — свои правила, теперь на остров можно попасть рейсовым вертолетом, раз в две недели. За эти две недели мне нужно было попытаться понять магию этого места, успеть насладиться хрупкой красотой тундры и постараться найти ответ — зачем люди продолжают жить в столь непростых условиях.

ВПЕРЕД, К ПУСТОТЕ

Я поднимаюсь на борт Ми-8 с необычным волнением: это мой первый полет на вертолете, и сразу — в Русской Арктике. «Слава богу, летим не на Ан-2, — слова попутчицы средних лет как будто призваны немного отрезвить. — Падают уж больно часто, поэтому авиакомпания до последнего не подтверждает, на чем полетим, чтобы пассажиры не сдали билеты», — меланхолично продолжает она.

В аэропорту Нарьян-Мара выборочный контроль со стороны пограничников. Вся Русская Арктика — так или иначе пограничная территория, для посещения которой всем, кроме местных жителей, необходим специальный пропуск.

— Зачем летите в тундру?

— Природу смотреть и снимать, там красиво.

— Да что вы, в тундре нет ничего: голая пустота. Там совершенно нечего делать и тем более уж снимать, разве что оленей.

Ну что ж, вперед, к пустоте.

Ми-8 быстро заполняется пассажирами и невероятным количеством баулов, сумок и ящиков. Винты разрезают воздух, вертолет уверенно поднимается над землей. Постепенно позади стираются очертания города, а впереди до самого горизонта — абстрактное полотно, составленное из трех цветов: зеленый во всех существующих оттенках, изумрудно-голубой и желтый. Линии каньонов и рек складываются в рисунки не хуже, чем в пустыне Наска, а озера — настолько пронзительного оттенка и фантастических форм, что глаза начинают непроизвольно слезиться то ли от глубины резкости, то ли от первозданного великолепия абсолютно плоского пространства, простирающегося на сотни километров вокруг.

Наконец на горизонте появляется тонкая синяя полоска, а через полчаса мы уже летим над узким проливом Югорский Шар, соединяющим Баренцево и Карское моря и отделяющим Вайгач от материка. Основную часть острова занимает заказник — здесь господствует природа, и лишь на крайнем юге, на берегу бухты, где небольшая территория отдана на откуп людей, расположен поселок Варнек. Авиация — единственная регулярная транспортная связь острова с внешним миром, поэтому встречать рейс выходят почти все жители поселка: кто-то ждет родных, получает или передает посылки и почту, помогает в выгрузке продуктов. Всего в Варнеке постоянно живут около 100 человек, из них почти половина — дети. В поселке нет школы, поэтому ребята на весь учебный год вынуждены расставаться с родителями, возвращаясь лишь на новогодние праздники и летние каникулы.

Летом жизнь здесь кипит. Семьи в полном составе. На первый взгляд чужеземца, жители Варнека — серьезные и даже немного суровые люди, а вот дети улыбчивы и любознательны, им сложно выдержать паузу, они задают самые каверзные вопросы. Кажется, что здесь победил коммунизм: самые яркие и ухоженные — объекты социальной сферы и общего пользования. Детская площадка и здание бани выделяются среди простых деревянных домов, построенных много десятилетий назад.

В поселке Варнек всего одна улица с романтическим названием Морская. Все дома снабжены табличками, так что заблудиться при всем желании не получится. Жители погружены в свой изолированный и бесконечно дивный мир, где нет жесткой привязки ко времени и обязательных к выполнению дел. Уклад жизни и наполненность дня зависят от сезона, погоды и личных потребностей. Если урожай морошки, то нужно отложить другие дела и заняться заготовками на зиму. Если пошел омуль, пора ставить сети. Если холодно — придется принести уголь и потратить время на растопку печи, никто не решит насущные вопросы за тебя. Метель, туман и приход белого медведя оказывают большее влияние на жизнь, чем курсы валют и политическая конъюнктура.

В Варнеке есть фельдшерский пункт, пекарня и магазин, где ассортимент продуктов небольшой, но можно купить все необходимое. Хлеб, выпеченный с душевной теплотой для своих, получается безупречный — ароматный и сытный. Давно забытый вкус и примитивная технология, когда от теста до готового продукта вас отделяет более 12 часов. Клуб открывают только на собрания и праздники.

Жители поселка с ностальгией вспоминают времена, когда в Варнек прибывали суда с туристами. По такому случаю всех приглашали на вечера, жить было куда веселее.

ЛЮДИ И ИДОЛЫ

Вайгач — священный остров для многих коренных народов Севера. Здесь были расположены два наиболее почитаемых идола ненцев: на севере — Ходако (старик) и на юге — Вэсако (старуха). Все остальные идолы на острове считались их детьми. На Вайгач приезжали за несколько тысяч километров из Архангельска, с Урала и даже Ямала — решать все ключевые вопросы: просить сил и исцеления от болезней, удачи на охоте. Ненцы верили, что остров принадлежит духам: рвать цветы, собирать ягоды и охотиться здесь нельзя, иначе можно разгневать богов и навлечь на себя смертельную опасность.

В святилище на острове Большой Цинковый к западу от Вайгача и сейчас можно увидеть Семиликого идола. Приходить к духам нужно обязательно с дарами. В святилищах непременно что-нибудь оставляют — например, конфеты. Я тоже принесла к изваянию подношения, дабы не навлечь ни на себя, ни на жителей поселка, приютивших меня, какую-нибудь беду.

Влияние потусторонних сил каждый чувствует на себе по-разному. Рассказывают про блуждающие огни в тундре, при том что никто из поселка не выезжал, про таинственные следы вокруг промысловых избушек, которые неожиданно обрываются, про встречи с людьми в старинной одежде. После посещения идола, вернувшись в поселок, я обнаружила, что все вокруг буквально в считаные минуты затянуло густым туманом. «Так происходит всегда, когда чужие приезжают на остров и ходят к святыням», — пояснили мне в поселке. Конечно, любому явлению природы найдется научное объяснение: конденсация влаги, перемещение воздушных масс. Но, находясь на острове духов, все воспринимаешь острее и субъективнее. Туман казался крайне необычным: резко обволакивал все вокруг так, что очертания предметов были видны не дальше метра, а затем так же резко рассеивался. В течение ночи туман возвращался и отступал несколько раз.

На острове помимо языческих священных символов есть и христианские кресты, установленные поморами: самые ранние — XVII века, последние — начала XX столетия. Кресты не только служили символом веры и способом распространения христианства, но и использовались как навигационные метки, обозначая линию берега, гавани, узкие и сложные места. Их вкапывали в землю, надежно закрепляя, так, чтобы перекладины указывали направление истинного меридиана (север — юг). С лицевой стороны на крестах еще можно различить древние символы.

ПОСРЕДИ ДИКОЙ ПРИРОДЫ

Главный вопрос безопасности на Вайгаче — как вести себя при встрече с белым медведем. Николай Алексеевич, умудренный годами житель Варнека, советует по этому поводу: «Если увидишь медведя раньше, чем он тебя, надо незаметно отходить по направлению к поселку, ни в коем случае не бежать. Тогда есть шанс выжить. А вообще лучше всегда брать собаку. Она отвлечет зверя и даст время для отступления». Собака повсеместно на Севере играет крайне важную роль в жизни человека, ведь это основной помощник и компаньон в охоте, рыбном промысле, да и главному хищнику тундры, белому медведю, не даст подкрасться незаметно. У ненцев существует притча о том, что изначально созданные богом Нумом человек и собака жили отдельно. У собаки была одежда и грузовая нарта, где хранилась пища. Однажды собака взяла и съела все за один день, не заботясь о будущем. Тогда Нум рассердился и сказал: «Ты совсем не умеешь жить самостоятельно, иди к человеку и живи с ним». Заодно Нум сделал так, что собака перестала говорить по-человечески.

Жители поселка в тундру выходят только по надобности, группами по несколько человек либо в сопровождении собаки. Но погрузиться в первозданный мир дикой природы и ощутить себя причастным к нему приятнее в подготовленных и неспешных одиночных вылазках в тундру. Мой провожатый — молодой пес по кличке Лестер. С одной стороны, он создает проблемы в наблюдении за животными и птицами, а с другой — оберегает и даже приносит добычу, прежде чем подкрепиться самому. Так, например, состоялось мое знакомство с самыми мелкими обитателями тундры — леммингами. В первый же день Лестер с ликующим видом принес к моим ногам тушку грызуна.

В экосистеме тундры лемминги играют важнейшую роль, составляя основную кормовую базу для песцов, полярных сов и других хищников, а также для вполне «мирных» видов животных, таких как северный олень и гуси, — те тоже не отказывают себе в удовольствии полакомиться этими маленькими зверьками. Большое везение, если лето выдалось «урожайным» на леммингов. Пищи в достатке, животные могут позволить себе вывести более многочисленное потомство.

В одну из прогулок Лестер нашел в густых зарослях щенка песца. Дикий зверь всегда бегает быстрее, нежели домашняя собака, но малыш боялся далеко убегать от родной норы — и беспомощно наматывал круги около нее под радостный лай преследователя. Собаку пришлось отогнать, а щенок песца неторопливо, абсолютно без страха перед человеком направился в укрытие.

Полярная сова — единственная птица Арктики, которая зимой никуда не улетает. Голова у совы поворачивается на 270 градусов, обеспечивая ей хороший обзор. Для охоты птица выбирает пригорки и холмы, а на открытых пространствах белый цвет ее оперения хорошо заметен даже на расстоянии. С этой хищницей необходимо быть внимательным и осторожным: если сова проявляет агрессию, значит, рядом гнездо. Птица будет бесстрашно пикировать, пытаясь вцепиться когтями, раз за разом, пока нарушитель не покинет ее территорию. Рядом со своим гнездом совы не охотятся, поэтому множество видов птиц предпочитает растить птенцов под бдительным оком зоркого хищника.

Летом на Вайгач прилетают выводить потомство многочисленные стаи перелетных птиц: белолобые и серые гуси, малые лебеди, тундровые гуменники, гагары, белощекие казарки. Птичьи базары впечатляют, но в период гнездования и насиживания беспокоить пернатых нельзя.

Мохноногие канюки и сапсаны для выведения птенцов выбирают узкие скальные полки каньонов рек Талата, Красная и Юнояха. Уже подросшие птенцы — некоторые даже научились летать, но еще не пугливы — с любопытством следят за двуногими существами. Птенец-подросток перелетает вслед за мной, усаживаясь на противоположный край каньона. Все пространство вокруг гнезда покрыто остатками трапезы — шкурками леммингов и скелетами более крупной добычи.

Береговая линия острова представляет собой чередование живописнейших пейзажей. Особенно красив берег в районе мыса Гребень и губы Белушьей. Выходы скальных пород причудливы и разнообразны — от гладких, отполированных волнами плит до каменных арок и гребней. Отправиться подальше в глубь острова можно на снегоходе: болота и низкая растительность облегчают скольжение и позволяют развить скорость по траве до 40 километров в час.

Парадокс, но родившиеся в Варнеке дети, вырастая и заканчивая школу на большой земле, институт в Нарьян-Маре или Архангельске, в большинстве своем возвращаются на остров. Попадаются и уроженцы материка, приехавшие на Вайгач в зрелом возрасте и решившие остаться здесь. Что это? Мистическое притяжение острова, желание жить как много веков назад, полагаясь только на свои силы, красота нетронутой природы Заполярья?

...Со смешанными чувствами я сижу на баулах с вещами на аэродроме Варнека. Дождь не прекращается второй день, очень низкая облачность. До последнего с большой земли нет подтверждения прибытия вертолета. Наконец приходит сообщение, что борт вылетел из Нарьян-Мара. Дальше как получится. Проходит час, второй, третий — и вот послышался шум лопастей. Выгрузка и посадка проводятся моментально: нужно срочно улетать, дальнейший прогноз еще более неутешительный. Назад летим намного дольше положенных двух часов: очень сильная облачность, идем низко и на малых оборотах. Из головы не выходит Семиликий, уникальные арктические ландшафты и сокровища исторических традиций народов Севера не отпускают. Не иначе — магия таинственного острова.