В джунглях Колумбии

Районы вдоль реки Какета в джунглях Колумбии населяет множество индейских племен. В том числе и группа уруми, обитающая где-то в верхнем течении реки Миритипарана. Уруми никто давно уже не видел, и мы предприняли отчаянную попытку добраться до загадочных индейцев.

В низовьях Миритипараны, левого притока Какеты, обитают племена индейцев кабияри, летуама, макуна, матапи, танимука, яуна. В среднем течении сосредоточены деревни юкуна, а в верхнем, в непролазных джунглях, обитает группа уруми (или хуруми). Все индейцы юкуна, которых мы встретили во время экспедиции, рассказывали об уруми, которые не желают иметь никаких контактов не только с белыми людьми, но даже с соседями-индейцами. Их никто не загонял в глухие леса, уруми сами приняли решение уйти в добровольную изоляцию примерно 80 лет назад, когда в этих местах, на охраняемой ныне индейской территории «Миритипарана», разразилась каучуковая лихорадка. Белые торговцы и миссионеры стали проводить агрессивную политику: первые — по захвату исконно индейских земель, вторые — по обращению аборигенов в христианство. Группа уруми, не согласившись с остальными юкуна насчет целесообразности сотрудничества с пришельцами, ушла в девственные джунгли, поднявшись вверх по Миритипаране, выше серии непроходимых порогов. С тех пор о них почти ничего достоверно не известно. Только слухи.

Войдя в устье Миритипараны, наша лодка минут через 20 причаливает к берегу. Здесь расположилась община Пуэрто-Лаго, где совместно живут юкуна и танимука. Тропа уходит в глубь леса, поднимаясь на холм, на вершине которого стоит малока — большой общинный дом, характерный для культуры местных племен. 

В представлениях индейцев, малока — это проекция мира, а пространство между ее четырьмя центральными несущими столбами — центр вселенной. Дом имеет два входа — на востоке и на западе, по линии прохождения по небосводу солнца, которое индейцы отождествляют с мифологическим персонажем Хэ′чу. Эта малока оказалась пуста, и, пройдя еще несколько сотен метров, мы выходим ко второму дому, где нас встречают его хозяева. Они разрешают нам в нем переночевать. Развесив гамаки, в которых нам предстоит провести ночь, мы не спеша осматриваемся.

Телевизор, запитанный от солнечных батарей, и современная одежда соседствуют здесь со священными барабанами куму, повсюду лежат традиционные керамические изделия — горшки малых и больших размеров, стоят деревянные скамейки: те, что повыше, — для мужчин, низкие — женские. Барабаны куму — толстые полые бревна с длинной продольной щелью, подвязанные лианами к специальной раме, — используются для передачи сообщений на значительное расстояние. К примеру, для созыва гостей из соседних общин на праздник. По барабанам бьют колотушками с каучуковыми набалдашниками, используя для каждого отдельного сообщения определенный ритм. 

На следующий день поднимаемся выше по реке, к общине Пуэрто-Гуаябо, ее население по большей части — индейцы матапи. Вечером, во время традиционных посиделок, один из индейцев выражает мнение, что с приходящих к ним белых людей надо брать деньги за то, что они фотографируют местных жителей. С ним соглашаются и другие матапи, что странно: туристов на Миритипаране не бывает, и откуда у индейцев столь меркантильные мысли — загадка. Приходится держать ответную речь, в красках рассказывая, с какими трудностями мы сюда добирались, чтобы увидеть землю и традиционную культуру индейцев. Внимательно нас выслушав, капитан, глава общины, заверяет, что не будет брать деньги за фото- и видеосъемку, после чего приглашает посмотреть на ритуальные маски матапи, особенно подчеркнув, что мы первые белые люди, которым он это позволяет сделать. Ритуальные маски, изображающие разных животных, рыб и насекомых, населяющих лес и здешние реки, надеваются всего раз в год, на праздник масок, проходящий в период созревания фруктов — обычно с декабря по февраль. Две маски — особенные, они изображают хозяина масок и его жену, и им отводится основная роль в торжествах.

Утром капитан нас удивляет. Без тени смущения он просит 25 тысяч колумбийских песо (около 9 долларов США) за вчерашнюю съемку. Сумма смешная, но то, как это сказано, как будто не было накануне заверений в том, что он не возьмет с нас денег, — конечно, расстраивает. 

К обеду достигаем первого большого порога, Харие, по берегам которого стоит большая деревня юкуна под названием Мамура. Выше порога располагаются священные для юкуна земли, а сама река становится труднопроходимой. Жители деревни устраивают большое собрание, чтобы вынести коллективное решение — позволить ли нам подниматься выше. На собрание в малоку приходит несколько десятков человек, все они хотят понять, что мы собираемся делать в тех краях. Каждому члену экспедиции приходится рассказывать о себе, после чего юкуна выносят вердикт: мы можем отправляться дальше в сопровождении четырех мужчин.

Не без труда вместе с индейцами мы перетаскиваем лодку по воде через порог по наименее бурному участку. Течение Миритипараны действительно становится быстрее, в воде появляются водовороты и шиверы — относительно мелководные участки с неровным дном, из-за чего возникают так называемые стоячие волны. Их преодоление по ощущениям сравнимо с ездой на автомобиле по разбитой дороге, напоминающей стиральную доску. 

Не успеваем мы перевести дух, как дальнейшему продвижению вновь препятствует мощный порог, носящий имя Текендама. Его можно назвать небольшим каскадным водопадом, с перепадом высот около 15 метров. Сопровождающие нас юкуна говорят, что тот, кто видит Текендаму в первый раз, должен нанести на тело ритуальные рисунки-обереги: точки и крестики у основания шеи, в центре груди и на пупке. Защищенные ритуальными знаками, обходим Текендаму по суше. Лодку приходится тащить около километра, подкладывая под нее стволы срубленных деревьев диаметром 5–7 сантиметров. Чуть выше Текендамы — еще одно непроходимое по воде препятствие, широкий и красивый каскад, который юкуна называют Чимборасо. Где-то здесь есть наскальные рисунки, сделанные предками юкуна и изображающие историю народа. О рисунках мы узнали, уже вернувшись в деревню Мамура, от одного из ее жителей — конечно, знай мы об этом раньше, задержались бы в районе Чимборасо, чтобы обязательно их найти. Но мы продолжаем двигаться вперед.

Добравшись еще через сутки до границ индейских территорий «Миритипарана» и «Чирибикете», останавливаемся на ночлег в старом заброшенном лагере юкуна. На стволе дерева вырезаны плохо читаемые испанские буквы, видимо, юкуна изредка бывают в этих отдаленных краях, патрулируя свою территорию. Это первый знак, говорящий о наличии людей в этих девственных джунглях, за несколько дней, прошедших с тех пор, как мы поднялись выше порога Харие. Где-то в глубине души мы надеемся найти хоть какие-то следы — костры, брошенные шалаши или предупреждающие знаки, которые оставляют неконтактные племена в джунглях, обозначая границы своих владений, — но все тщетно. Между тем наши запасы провианта и топлива уже на исходе. Нужно возвращаться.

Решение повернуть назад дается легче, чем мы себе это представляли: к такому варианту развития событий все мы были внутренне готовы. На обратном пути можно позволить себе неспешный дрейф по течению реки — удивительные моменты, когда смолкает шум мотора и ты слышишь только звуки окружающего первобытного леса. Нам удается наловить много рыбы, а одному из проводников — подстрелить двух больших краксов, крупных птиц семейства куриных. Из одной птицы мы сварили суп, тушку другой и рыбу индейцы закоптили во время ночлега в лесу. 

В общине Мамура после нашего возвращения жители устраивают праздник. Мужчины раскрашивают тела и лица красными и желтыми орнаментами, надевают головные уборы из белых перьев. В нашу честь до глубокой ночи в малоке продолжаются ритуальные танцы. Нам отведена роль благодарных зрителей.

Следующая остановка на ночлег по пути в цивилизацию планировалась в общине Пуэрто-Гуаябо, где нас принимали неделю назад. Однако на тропе, ведущей в деревню, путь нам преграждают несколько решительно настроенных индейцев. Пока мы стоим в недоумении, появляется капитан, который приносит извинения за неудобства. Сегодня в деревне запланирован сакральный ритуал инициации мальчиков, на котором нельзя присутствовать посторонним. Капитан просит нас переночевать в какой-нибудь другой общине.

Прежде чем окончательно покинуть Пуэрто-Гуаябо, делаем остановку на ее окраине, где стоит одинокая хижина. Здесь живет интересная семья. Женщина — мастерица, изготавливающая традиционную керамику. Вместе с мужем она сделала множество изделий разных форм и размеров, с росписью и без: глубокие тарелки, противни для приготовления маниоковых лепешек, горшки. Всю эту красоту они подготовили для выставки традиционных народных ремесел, которая пройдет в Боготе. Мужчина демонстрирует самодельный охотничий арбалет: делать яд для стрел стало слишком хлопотно, а огнестрельное оружие для индейцев — непозволительная роскошь. Вот и приходится экспериментировать.

Пусть мы не достигли намеченной цели, отрицательный результат — тоже результат. По крайней мере мы убедились, что слухи об уруми имеют под собой почву, а все индейцы в районах вдоль течения Миритипараны и Какеты знают: неконтактные племена не желают видеть в своих краях чужаков. Они будут защищать свою территорию и могут даже убить непрошеных визитеров. Индейские племена региона с уважением относятся к их выбору добровольной изоляции. И нам ничего не остается, кроме как согласиться с этим.