Марокко: страна-хамелеон

Марокко — главная киноплощадка Африки. С этим утверждением, вероятно, не согласятся кинематографисты из Нигерии, где на местных студиях, объединенных одним словом «Нолливуд», производится до сотни фильмов... в месяц. Но Марокко находится вне конкуренции в списке симпатий режиссеров с мировым именем. Здесь снимают киноленты, собирающие в мировом прокате сотни миллионов долларов. 

 

 

Один из таких городов — Варзазат, его называют «воротами в Сахару». Бывший оазис в песках, сегодня он застроен современными домами, но первое, что здесь ощущается, — чувство звенящей пустоты. Это будто декорации на сцене театра за несколько минут до начала спектакля. Население города — 70 тысяч человек, но на улицах нет ни машин, ни торговцев, ни уличных попрошаек. Куда все подевались?

 

«Сегодня так тихо, потому что съемок нет. Бывает и по-другому: выйдешь на улицу, а навстречу одновременно едут американские танки и идет отряд римских воинов, — говорит Исмаил Айт Лахсен, 35-летний выпускник киношколы Варзазата. — В нашем городе почти все хоть раз в жизни работали в кино. Когда большой фильм снимают, дел много: в массовке, водителями, костюмы шить, декорации строить, обед артистам готовить».

 

Слово «Варзазат» можно было бы выложить на холме огромными белыми буквами, как в Голливуде, и это было бы заслуженно, но вот незадача — приличного холма здесь нет, вокруг пустыня. Именно она и притягивает киноделов со всего мира. А еще в городе и окрестностях сохранилось несколько эффектных глиняных крепостей. Их много раз перестраивали для съемок, так что теперь отличить декорации от исторической кладки очень сложно.

 

Пустыня, пальмы, заброшенные глиняные города и солнце круглый год — идеальный фон, на котором может развернуться драма из жизни царей, спецагентов и полевых командиров. Местные улицы и пейзажи похожи на Афганистан, Пакистан, Ирак, Йемен, Сирию или Сомали. При этом здесь в целом безопасно, что очень важно для крупных кинопроизводителей, а если точнее — для страховых компаний.

 

Зрители зачастую даже не догадываются, что видели Марокко множество раз. В фильмах эта страна оборачивается то долиной Нила, то древней Палестиной, Римской империей или холмами Нью-Мексико. В здешних песках притаились зловещая мумия жреца («Мумия», 1999; «Мумия возвращается», 2001) и мутанты-каннибалы («У холмов есть глаза», 2006). Здесь был штаб уничтоженной Джеймсом Бондом секретной организации «Спектр» («007: Спектр», 2015), и здесь же прятался злодей, мечтавший объявить себя новым пророком («Жемчужина Нила», 1985). На местной арене бился гладиатор в исполнении Рассела Кроу («Гладиатор», 2000), а герой Тома Хэнкса добивался встречи с саудовским королем («Голограмма для короля», 2016).

 

 

Королевство Вестерос из «Игры престолов» тоже где-то здесь, в Марокко. И суровые воины «Безупречные» из Астапора на любительском видео, сохранившемся с репетиций, — просто местные ребята в спортивных штанах и шлепанцах, пытающиеся грозно вращать копьями.

 

Во времена холодной войны между США и СССР идеологическая битва шла и на территории Марокко. Джеймс Бонд в исполнении Тимоти Далтона («Искры из глаз», 1987) ездил сюда по шпионским делам, а его преследовали генералы Pushkin и Gogol из КГБ, взрывающие коллег Бонда и оставляющие после себя воздушные шарики с надписью Smiert Spionam.

Что касается марокканцев, то это идеальные актеры массовых сцен. Веселые и активные, они готовы рубиться на мечах, скакать на верблюдах и грозно сжимать в руках деревянный «калашников». Если актеров с нужной физической подготовкой не хватает, правительство Марокко всегда готово предоставить иностранному режиссеру «в аренду» тысячу-другую военнослужащих. Даже получить разрешение на ввоз в страну оружия и военной техники для батальных сцен довольно просто. Ежегодный доход страны от съемок — 50 миллионов долларов, есть смысл за него держаться.

 

 

Власти любого государства на Ближнем Востоке, ознакомившись со сценарием, могут запретить съемки из политических или религиозных соображений. Да и в свободной демократической Европе это тоже возможно. Так было, к примеру, с фильмом Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа» (1988). Режиссеру запретили съемки в Италии, затем в Греции. Узнав о трудностях Скорсезе, марокканцы пригласили его сами. Здесь рады любому платежеспособному творцу, конечно, если в фильме нет выпадов против ислама или королевской семьи.

 

 

Бывает и обратная ситуация. Власти страны с легкостью дают разрешение на съемки, а вот готовый фильм к прокату на территории Марокко не допускают. Так случилось с исторической драмой Ридли Скотта «Исход: Цари и боги» (2014), которую запретили за сутки до премьеры. И это несмотря на то, что сэр Ридли вообще чаще других крупных режиссеров снимает в этой стране свои фильмы. «Гладиатор», «Падение «Черного ястреба», «Царство небесное», «Совокупность лжи» — все они сняты в Марокко, в том числе и в Варзазате, на киностудии «Атлас».

 

Фильм «Доспехи Бога 2» с Джеки Чаном (1991) снимали в Марокко, но доделывали в Гонконге, «соорудив» там пустыню. Привезли тонны песка и пригласили актеров из Бангладеш на роль марокканских музыкантов. Впрочем, подобные кинематографические «фокусы» — это редкость. Съемки в Марокко обходятся в два, а то и в три раза дешевле, чем где-либо, при доступности любой съемочной техники — от крана до дрона — и высоком качестве технического персонала.

 

После скандальной ленты «Последнее искушение Христа» Мартин Скорсезе знал, куда обратиться, чтобы снять фильм «Кундун», действие которого по сценарию разворачивается в... Тибете. В Китае, по понятным причинам, живому классику отказали в проведении съемок. Это был настоящий вызов для всех, кто работал над кинокартиной, ведь Тибет — дело особое, во всех смыслах. У марокканских чиновников были проблемы из-за этого фильма с китайскими официальными лицами, да и сам процесс требовал от режиссера максимальной самоотдачи. Для съемок в Марокко доставили самолетами несколько сотен крестьян с севера Индии, у многих из которых даже не было паспортов. Они изображали массовку, ведь форма лица и разрез глаз марокканцев далеки от черт жителей предгорий Тибета. 

 

 

Крупнейший киноцентр в стране — студия «Атлас» в Варзазате. Там можно потрогать реактивный истребитель, на котором катались герои «Жемчужины Нила», или увидеть макет тибетского храма в натуральную величину из фильма «Кундун». На одних и тех же съемочных площадках порой кипит работа над несколькими фильмами. С одной стороны — трон римского цезаря, с другой — вход в тюрьму или синагогу. С виду все массивное и впечатляющее, но колонны сделаны из папье-маше, а трон — из пенопласта, что наводит на мысль об иллюзорной природе власти. Кажущаяся грозной и непоколебимой, в действительности она оказывается хрупкой и фальшивой. Но кино и есть мастерская иллюзий.

 

«Как-то раз мы снимали сцену из жизни фараона, а на соседней площадке строили декорации для другого фильма, — рассказывает Исмаил Айт Лахсен. — Мы договорились, что плотники и рабочие будут прекращать работу, как только наш режиссер крикнет «Action!» («Начали!»). Это было так странно! В зале тишина, фараон медленно поднимает руки, что-то говорит. Но потом режиссер кричит «Cut!» («Снято!»), и на площадке начинают стучать молотки».

 

 

Киноиндустрия в Марокко — почти ровесник кинематографа. После выхода «триллера» «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота» не прошло и двух лет, как Луи Люмьер выпустил созданный здесь фильм о природе «Марокканский пастух» (Le Chevrier Marocain, 1897). Одна из первых послевоенных кинолент, снятых в Марокко, — «Отелло» Орсона Уэллса (1951). История мавра на службе Венецианской республики будто подчеркивала близость Африки и Европы. И именно Марокко оказалось воротами из одного мира в другой.

 

В кинобизнесе марокканцы не новички, но даже их порой удивляет местный менталитет. «Для одной из сцен нам понадобился дорогой лимузин, — вспоминает Исмаил. — Мы арендовали машину с водителем, заплатили деньги и были готовы начать съемки, но тут выяснилось, что водитель уехал на машине по своим делам. Три часа группа и звездные актеры ждали, пока он вернется».

 

 

Еще один кинематографист из Варзазата — 32-летний Азиз Амай. Он владеет небольшим туристическим агентством, но периодически трудится на съемках в должности второго помощника режиссера. Кинобизнес показался ему самым романтическим из занятий, которым можно себя посвятить. «Когда я был студентом, то работал в массовке. За съемочный день платили от 15 до 25 евро. Работа простая, целый день скучаешь на солнце в доспехах. Иногда что-то кричишь, или маршируешь, или сражаешься на мечах. Первые фильмы, над которыми я работал, — «Царство Небесное», «Гладиатор», «Принц Персии». Мой любимый — «Гладиатор» с мистером Расселом Кроу. Там я не сражался, просто сидел на трибуне и аплодировал». 

 

Для съемок первого боя гладиатора Максимуса возле крепости Айт-Бен-Хадду построили колоссальную глиняную арену на 30 тысяч мест. Римский Колизей, к слову, вмещает 50 тысяч. После завершения работы над фильмом архитектурное чудо снесли бульдозерами, чтобы другие студии не воспользовались.

 

 

Масштабные съемки идут не только в Варзазате, но и по всей стране: в Танжере, Касабланке, Марракеше, Эссуэйре и даже в деревнях — таких удаленных, что приезд киногруппы становится главным событием за много лет. И кто приезжает! Всемирно известные звезды — Леонардо Ди Каприо, Брюс Уиллис, Клинт Иствуд, Софи Лорен. «На съемках я встречал многих знаменитых актеров, — продолжает Азиз. — Жан-Клода Ван Дамма, когда снимали «Легионера» (1998), Тома Круза во время работы над пятой лентой из цикла «Миссия невыполнима» (2015). Больше всего мне понравился Брэд Питт — с нами, актерами массовки, он был очень дружелюбен. Кинематограф сильно изменил наше общество. К лучшему, конечно. Но есть проблема. Многие настолько привыкли сниматься в кино, что больше не хотят нигде работать. И иногда бездельничают по три месяца и дольше, пока не приедет очередная киногруппа».

 

Многим жителям пустыни такая жизнь кажется сказкой наяву. Можно не только сказать «Привет!» голливудской кинозвезде и сфотографироваться с ней на память, но и оказаться вместе с популярным актером не просто на одной площадке, а в одном кадре. И когда на экраны кинотеатров выходит очередная высокобюджетная голливудская иллюзия, все жители Варзазата спешат в кинотеатры — чтобы на заднем плане, при некотором везении, разглядеть самого себя.