Кигали

Здесь не жарко: круглый год порядка 22˚С. На тротуарах – чистота близкая к идеальной. В центре города высятся небоскребы, на которых по вечерам сияют неоном мировые гостиничные бренды вроде «Мариотта». А пока вечер не спустился на город, на террасах ресторанов восседает размеренная публика всех возможных национальностей и цветов кожи. Скажите, мы точно в Африке? Да, так и есть, – в самом ее сердце, в руандийской столице Кигали.

Кигали – это такая идеальная туристическая Африка. Не в плане тигров, носорогов и леопардов и прочей колониальной экзотики, а в плане повседневного комфорта. Те, кто опасается ехать в Африку дикарем, наслушавшись историй о вырванных из рук сумках, разбитых стеклах такси и отобранных в темных углах смартфонах, но все же хочет открыть для себя этот континент, должен начать с Руанды. А точнее – с ее столицы: Руанда – это как раз тот случай, когда столица является полноценным отражением жизни всей остальной страны. И к тому же расположена она в самом ее центре. Кигали – это идеальный пункт назначения и для тех, кто, вероятно, и полюбил бы Африку всем сердцем, но не может не испытывать жгучего чувства стыда, которое накатывает на всякого вдумчивого туриста в иных африканских городах и весях при взгляде на разительный и мгновенный контраст между убогими трущобами и роскошным особняками местных элит и белых экспатов – и на опутанные колючей проволокой («Внимание: высокое напряжение»), которые отделяют вторые от первых.

В руандийской столице, конечно, до равенства всех со всеми еще далеко. Однако заборов с проволокой здесь почти не увидишь (а если и увидишь, то проволока будет стыдливо припрятана, а не выставлена напоказ). Низенькие холмы, формирующие ландшафт Кигали, густо обсажены коттеджами – но ограждения вокруг них куда ниже, чем в ином подмосковном поселке. Если сделать поправку на климат, то Кигали куда ближе к балканским городам, чем к тому, что бы мы ожидали увидеть на Африканском континенте. А, может, есть в этом и израильские нотки – во всяком случае, обилие вооруженных патрулей на улицах города навевают скорее ближневосточные ассоциации.

Бывающие в Руанде много и часто утверждают: жизнь в стране сильно изменилась с 2005 года и изменилась в лучшую сторону. Цены на транспорт, да и в магазинах с ресторанами, дают понять: вероятно, местные жители не так уж бедствуют. На дорогах лежит асфальт, кое-где проложены велодорожки (правда, ими никто не пользуется: велосипедисты по-старинке предпочитают двигаться в потоке машин), а по краям тротуаров красуются хорошо знакомые любому москвичу черно-белые, выкрашенные масляной краской бордюры.

Улицы в Кигали на американский манер именуются «авеню» и «стритами» с номерами, но никаких намеков на регулярную планировку нет и в помине – попробуй разлинуй на квадраты рельеф, весь состоящий из холмов и горочек. Между ними петляют «авеню» и «стриты», то поднимаясь в гору, то круто опускаясь – и не сбиться с пути поможет разве что навигатор в смартфоне. За трафик переживать не стоит: на каждом углу стоят со своими лотками торговцы местными сим-картами.

Достопримечательностей, в привычном смысле этого слова, в Кигали не так уж много – но на небольшой вояж хватит за глаза. Стоит непременно заглянуть в Музей естественной истории доктора Рихарда Кандта, который с 1897 года искал в этих местах истоки Нила. Посмотрите бывший президентский дворец, ныне превращенный в музей, и местные художественные галереи, которых не так уж мало: по крайней мере, перед тем как привезти с Африканского континента очередную деревянную маску, стоит что-то узнать о ней и ее создателях. Если вы возьмете экскурсию, вам никак не удастся пройти мимо мемориала, посвященного геноциду 1994 года: для современной Руанды именно эта чудовищная резня остается основой исторической памяти – и для тутси, и для хуту. Но главная «достопримечательность» Руанды – это, конечно, ее жители. Колоритные люди, любящие и умеющие украшать себя – и все, что им принадлежит (например, превращать в настоящие произведения народного искусства собственные велосипеды). За «аутентикой» туристы чаще всего заглядывают в квартал Ньямирамбо, считающийся старейшим в городе, однако и за его пределами попадается немало персонажей, заставляющих пожалеть, что ты не Картье-Брессон. Впрочем, нет: для Брессона делом жизни была черно-белая фотография, а тут она была бы бессильна перед необходимостью запечатлеть яркость красок, от которой порой кружится голова. Но ничего – встроенные камеры смартфонов справятся с ней неплохо.