Аризона. Шоссе 66

В 1926 году в Америке открылась прямая дорога от Чикаго до Лос-Анджелеса длиной без малого 4 тысячи километров. Она пролегала через восемь штатов, и на всем ее протяжении дорогу заасфальтировали лишь 10 лет спустя. Шоссе US 66 стало наиболее короткой всепогодной трассой, соединяющей Средний Запад и Западное побережье. Постоянно растущие объемы автомобильных продаж и федеральная программа 1921 года по строительству сети дорог, соединившая US 66 с другими шоссе, обеспечили ей такую загрузку, что в некоторых местах надо было ждать по 10 минут, чтобы перейти дорогу. 

 

В начале 1930-х по этому шоссе тронулись с насиженных мест в Калифорнию переселенцы из Канзаса, Оклахомы и Техаса — такие, как семья Джоудов из романа Джона Стейнбека «Гроздья гнева», которых гнали сдувавшие плодородный слой с почвы пыльные бури. Стейнбек был первым, кто прославил этот путь, хотя вернее было бы сказать — описал мучения и отчаяние людей, решившихся по нему отправиться. Описал настолько реалистично, что многие библиотеки не решались выдавать «Гроздья гнева» читателям. 

 

После Второй мировой по 66-й покатились «Шевроле» и «Кадиллаки» познающей радости автопутешествий Америки. Под песенку Get your kicks on Route 66 («Оттянись по полной на шоссе 66») средний класс ехал поглядеть на Большой каньон, попробовать удачу в Лас-Вегасе и потоптать тротуары Беверли-Хиллз. Шоссе обросло мотелями, заправками, закусочными, кинотеатрами под открытым небом и другими атрибутами американской «дорожной» культуры 50–60-х годов. В 1960-х US 66 стала местом действия одноименного телевизионного сериала, и за шоссе прочно закрепился статус культового — оно подогревало в массах веру, что если где-то и есть лучшая доля, то трасса 66 приведет туда.

 

Невероятная популярность US 66 и послужила причиной ее конца: двухполосное шоссе было не в состоянии выдержать пришедшийся на него трафик. Во второй половине ХХ века Америка развернула строительство сети скоростных автомагистралей, и к середине 1980-х пять из них дублировали 66-ю по всей ее протяженности. Против скорости не попрешь, и «главная улица Америки» оказалась не у дел. Какие-то ее участки стали местными улицами, какие-то — парковками, а многие просто оказались заброшены, как и города, через которые она проходила. Знаменитые черно-белые знаки демонтировали, и в 1985 году «дорога-мать» была официально удалена из реестра автомобильных дорог США, а в Национальном музее американской истории в Вашингтоне выставили ее 12-метровый фрагмент.

 

Но не вся 66-я дорога канула в небытие. В штате Аризона, через который проходил 610-километровый отрезок легендарного шоссе, сохранился его 480-километровый участок. В 1987 году в Аризоне возникло движение по сохранению и восстановлению этой важной вехи американской истории. В результате 66-я дорога от городка Уинслоу до границы с Калифорнией превратилась в уникальный аттракцион, прокатиться по которому сегодня прибывает множество туристов со всего мира. 

 

Стартом для знакомства с US 66 лучше всего выбрать небольшой городок Селигман, где живет Эйнджел Делгадилло. Он там и родился в 1927 году, так что с 66-й они практически ровесники. Благодаря титаническим усилиям этого парикмахера US 66 в Аризоне обрела вторую жизнь. Это он в 1987 году создал ассоциацию по ее сохранению, а годом позже добился, чтобы ее аризонский отрезок носил титул «историческая 66-я дорога». Еще один довод в пользу того, чтобы начать знакомство с трассой 66 из Селигмана — он находится примерно посередине всего маршрута от Уинслоу до границы Аризоны и Калифорнии. Если ехать на восток, то минуешь Флагстафф — некогда центр по заготовке древесины желтой сосны, города-призраки Твин-Эрроуз («Стрелы-близнецы») и Ту-Ганз («Два пистолета»), местечко Apache Death Cave, с которым связана кровавая история непростых отношений двух индейских племен — апачей и навахо, и, конечно, грандиозный в своем великолепии кратер Бэрринджера, оставленный метеоритом около 50 тысяч лет назад. Мы же отправимся на запад. Но сначала — наведаемся в гости к Эйнджелу. 

Когда Делгадилло на велосипеде подкатывает к своему магазину сувениров, его чуть не сбивают с ног ожидающие поклонники, большинство из которых иностранцы: мало какой европейский или азиатский путеводитель по Аризоне не упоминает Эйнджела и его магазинчик. Все хотят послушать рассказы человека, который 30 лет назад бросил вызов прогрессу, сплотил под своим знаменем сначала Селигман, а потом и весь штат и добился-таки, чтобы частица американской истории не канула без следа. 

И Эйнджел рассказывает! «Вся моя жизнь прошла на этой дороге. Детьми мы часто играли на обочине и разглядывали автомобили с переселенцами. И шутили: «Смотри, вон с того грузовичка свисает один матрас, значит, бедняки едут. А с этого два — богачи». Позже, после Пёрл-Харбора, много военных спешило в свои части, им автостопом всегда быстрее было, чем на автобусе, их все подвозили». Его отец тоже думал перебраться в Калифорнию, но Эйнджел вместе с братьями сколотил оркестр и играл по свадьбам и по кабакам вдоль 66-й. «Дорога тогда хорошо нас выручила», — улыбается Делгадилло. 

 

В 1950-м он открыл парикмахерскую и бильярдную; в 1970-е, когда трое из четырех его детей учились в университете, зарплаты парикмахера стало не хватать. Но Эйнджел не унывал, подрабатывал игрой на саксофоне. И вдруг в одночасье все рухнуло. Он помнит этот день: 22 сентября 1978 года, когда в соседнем Кингмане перерезали ленточку на открытии 40-й автомагистрали. «Мы и представить себе не могли, что движение по 66-й вдруг раз — и исчезнет. Раньше через Селигман проезжало девять тысяч автомобилей в день, а теперь можно было просто лечь на дороге и лежать себе без риска для жизни!»

 

Истории Эйнджела Делгадилло вдохновили режиссера Джона Лассетера на создание захолустного городка Радиатор-Спрингс в мультфильме «Тачки» (2006). Сегодня магазинчик Делгадилло на виду, его не пропускают ни ностальгирующие по былому американцы, ни автобусы с туристами из Китая. Сам Эйнджел уже почти не стрижет и не бреет, а лавкой заправляют его дочери и зять. По соседству открыл кафе его брат-остряк — на 500 жителей Селигмана приходится 14 бизнесов, продающих сувениры с тематикой 66-й дороги. 

 

После Селигмана 66-я уходит на север. Уже через полчаса я останавливаюсь пообедать в земных недрах, а если быть точным — на глубине 73 метра. Здесь меня поджидает Джон Макэналти, владелец самой большой сухой пещерной системы в Америке Grand Canyon Caverns и недавно открывшегося в ней кафе. «А может быть, даже и самой большой в мире», — хитро щурится он из-под широкополого стетсона. Еду нам спускают на лебедке, и на ней же в кухню наверху отправляется грязная посуда. «Не каждый может расслабиться за стейком и вином в гроте, зная, что над ним нависает 73 метра породы. Поэтому каждые пару месяцев команда спелеологов замеряет габариты, чтобы удостовериться, что почва не оседает и не смещается», — говорит Джон. 

Пещеры обнаружили в 1927 году и до сих пор полностью не нанесли на карту. Я решаюсь полазить по недавно разведанным ответвлениям. Сначала иду за гидом в полный рост, потом пригибаюсь, потом встаю на четвереньки и, наконец, ползу по-пластунски. Передумать и возвращаться поздно: развернуться можно лишь через 300 метров. Но тесные места, оказывается, не самое трудное: куда страшнее ползти по крутому склону вниз. В 1962 году во время Карибского кризиса в пещерах в приказном порядке обустроили ядерное убежище и спустили под землю воду и продовольствие на 2 тысячи человек, а потом так и  оставили: вывозить было дороже. Джон активно продвигает идею, что пещеры соединены с Большим каньоном, до которого отсюда около 100 километров. Сухие пещеры редки, в природе их всего 3%. «Мы нашли скелет гигантского доисторического ленивца, жившего в пещере 11 тысяч лет назад, когда по Аризоне бродили мамонты и саблезубые тигры», — хвастается Джон.

Подземный ресторан — не единственная причуда Макэналти. По случаю нового всплеска популярности шоссе 66 посередине пещеры под 70-метровыми сводами Джон устроил огромный гостиничный номер с телевизором, ванной и туалетом. «И со стенами, которым 65 миллионов лет! Для тех, кто любит, чтобы было совсем темно, совсем тихо и совсем безлюдно. Известняк поглощает влагу, поэтому воздух в пещере всегда сухой», — пиарит бизнесмен пещерный номер. 

 

Далее US 66 вторгается в земли индейцев уалапаи. В главном поселении резервации Пич-Спрингс останавливаюсь на ночь, а утром по дороге спускаюсь к реке Колорадо на дно Большого каньона, пересаживаюсь на понтонную лодку с мотором и четыре часа мокну на порогах пятой категории сложности. Когда высаживаешься на берегу и по тропке поднимаешься к водопадам, начинаешь верить, что весь этот гигантский каньон ты делишь лишь с гидом и с семью такими же уставшими и мокрыми попутчиками. 

Это не панорамный вид на каньон со смотровой площадки, а почти до интимного близкое путешествие обратно во времени. С лодки можно дотянуться до фантастически древних ракушек и отпечатков губок в отвесных скалах. Каждая полоса на камне — «вписанные» в стены каньона несколько десятков миллионов лет океанов, пустынь и болот. У реки растет юкка, правдывающая свое неофициальное название «испанский штык», за хлыстохвостой ящерицей бегает пятнистый скунс, а первого китайского туриста я вижу, только когда пересаживаюсь на автобус обратно в сторону Пич-Спрингс в местечке Гранд-Каньон-Уэст — построенном на краю каньона вертепе безудержной индейской коммерции. Уалапаи возвели здесь смотровую площадку skywalk, прогулка по которой обойдется в 80 долларов с человека. А так как путь сюда не близкий, индейцы, обеими руками ухватившиеся за гриву туризма, вошли в партнерство с вертолетной компанией Papillon и стали возить сюда гуляк из Лас-Вегаса, желающих «сделать каньон по-быстрому». И вертолетов сегодня над Гранд-Каньон-Уэстом летает на порядок больше, чем кондоров.

 

Дальше на запад 66-я, пройдя мимо заколоченной индейской школы в местечке Валентайн, развалившегося мотеля Chief’s и заброшенной заправки Union 76, ныряет в усыпанный валунами каньон Крозьер. И чего тут никак не ожидаешь встретить, так это живых тигров, львов, медведей и пантер. Keepers of the Wild — не зоопарк, а приют для экзотических животных, от содержания которых отказались хозяева. Тут видишь и списанных цирковых зверей, раньше приносивших прибыль, и тех, про кого до первого несчастного случая не думали, что из милого котенка вырастет хищник, и тех, кого пытались ввезти в страну незаконно, — всего около 140 животных. Есть тут и лигр — скрещенный в угоду человеческой прихоти лев с тигром. Приют существует на пожертвования и на плату за вход, которую люди отдают, чтобы увидеть, с какой любовью на кухне для белого бенгальского тигра растирают в порошок таблетки от артрита, диабета и мышечной дистрофии. 

 

Скорость 90 километров в час — для 66-й слишком быстро: велик риск проскочить мимо еще одной ее жемчужины, Hackberry General Store. Составленному из гофролистов нелепому магазину не дают развалиться гвозди и вера. Навешанные на него щиты рекламируют вещи, вышедшие из обихода много лет назад, и выполняют двоякую цель — поддерживают постройку и настраивают на ностальгический лад. Тому помогает красный «Корвет» 1957 года выпуска, стоящий рядом.

 

Когда-то тут были заправка, автомастерская и магазин, единственные на десятки миль вокруг. Если бы не энергия трех разных людей на протяжении последних 30 лет — художника из Иллинойса Боба, купившего полуразрушенную хибару, бизнесмена из Сиэтла Джона, решившего приютить в ней коллекцию предметов, собранных вдоль 66-й, и пенсионерки из Чикаго Эми, подрабатывавшей здесь продавщицей с 2006-го и единственной, которой прежний хозяин согласился продать его, — магазин в Хакберри стал бы еще одной жертвой скоростной 40-й. А так он послужил прообразом магазина в Радиатор-Спрингс.

 

Внутри не видно стен за автомобильными номерами, которые привозят и оставляют почитатели 66-й, а потолка — под слоем банкнот из разных стран мира. Старая жизнь дороги проступает в фотографиях и плакатах, из старого музыкального автомата плывет мелодия 1950-х, размягчая сердца посетителей, в ностальгическом тумане перебирающих футболки, кружки и магнитики — на всем стоят две шестерки. Потом люди выходят на задворки, где когда-то механики чинили легковушки и грузовички, чтобы путешественники и мечты могли продолжать свой путь в Калифорнию. Тут пасутся два мула, Руби и Лиза, которых туристы кормят морковкой на прощание, прежде чем рассесться по автобусам, мотоциклам и арендованным авто и ехать дальше, как делали миллионы до них.

 

В Кингмане историческая 66-я и скоростная 40-я пересекаются, после чего первая, петляя, уходит на Отман. Кингман неприметен, если не считать с любовью устроенного музея 66-й дороги и отличного стейкхауса «Дамбар» (когда он в Кингмане был единственным, жены шипели на мужей «опять ты идешь в этот чертов бар» (damn bar), отсюда и название). Вырвавшись из Кингмана, где дороге тесно от мотелей и ресторанчиков, US 66 уходит в Черные горы и начинает закладывать такие виражи, что быстрее 20 километров в час не поедешь, — но мотоциклисты любят здесь полихачить и обгоняют с треском.

 

Отман проснулся знаменитым одним утром в 1915-м — старатели нашли в окрестных горах золото, и к 1931 году его добыли на 36 миллионов. Сегодня, в лучших традициях Дикого Запада, на деревянных тротуарах главной улицы разыгрывается ковбойская перестрелка, отчего шарахаются бродящие тут и там ослики — одичавшие потомки тех, на которых из штолен вывозили руду. Когда пороховой дым рассеивается, я заглядываю в отель «Отман», где провел медовый месяц Кларк Гейбл и где в баре на стенах наклеено долларов на 150 тысяч: тогда на один доллар можно было выпить не один раз, и бармен писал на купюре имя старателя и лепил ее на видное место. Расплатившись несколькими долларами за гамбургер из бизона, я сажусь в машину и по опустевшей 66-й доезжаю до местечка Топок и моста через реку Колорадо. Тут историческая 66-я трасса заканчивается, а на той стороне реки начинается Калифорния — альфа и омега множества американских (и не только) надежд. Но это — совсем другая история.