Байрес с характером

Автобусы в этом городе нужно ловить, словно попутку, ибо шоферы Байреса настолько поглощены уличными гонками с остальными участниками дорожного движения, что им нет никакого дела до потенциальных пассажиров, стоящих на остановке. Автоматы по продаже билетов в салоне реагируют только на многоразовые карты или на мелкие монеты. Купюры они не принимают, как и водители, занятые исключительно эффектными обгонами. За рулем автобуса, на котором я еду из аэропорта в центр города, сидит немногословный и серьезный мужчина в темных очках. Он информирует меня об оплате проезда и маршруте следования только важными кивками. Глядя на него, можно подумать, что он возит директоров транснациональных корпораций, а не сидит за баранкой общественного транспорта. Пока мы не въехали в центр, водитель разгонялся по левой полосе так, будто его зовут Хуан-Мануэль Фанхио и он собирается выиграть Гран-при Аргентины в погоне за шестым чемпионским титулом «Формулы-1».

Сердце сердца

Я поселяюсь в самом сердце города — в квартале Сан-Тельмо, в типичном доме конца XIX века с широкими лестницами и патио. Двери комнат выходят в длинный общий коридор, где на весь этаж всего два туалета и ванная комната. В маленьких комнатушках с высокими потолками раньше ютились чуть ли не вдесятером — семьи тогда были более многочисленны. Наверняка они сочли бы непозволительной роскошью то, что их жилище превратили в двухместный номер, да еще и с вентилятором, а дом наделили претенциозным названием «Отель Карли», где стоимость ночлега эквивалентна 10 долларам США. Неплохая цена для самого респектабельного района. Правда, таковым он был до 1871 года, пока эпидемия желтой лихорадки не вынудила аристократов и скотопромышленников переселиться в квартал Реколета, оставив Сан-Тельмо для иммигрантов, чьи потомки живут тут до сих пор. Хозяйка «Карли» — бойкая пожилая сеньора Мария, напоминающая персонажей старых фильмов о нелегкой трудовой жизни итальянцев в Новом Свете. Помимо выдачи ключей постояльцам она постоянно занята уборкой, стиркой или сушкой белья. Ее супруг — весьма почтенный дедушка, предпочитающий неспешно спускаться по лестнице задом наперед и засыпать в кресле с утренней газетой.

Если Сан-Тельмо — сердце Байреса, то площадь Мануэля Доррего — сердце сердца. На этой площади почти никогда не смолкает музыка, а мужчины, напоминающие матадоров, кружат в вихре танго своих партнерш с крутыми бедрами, обладающих фантастической грацией, чувством ритма и отточенностью движений.

Когда танцоры устают, их подменяют виртуозные гитаристы или клавишники, исполняющие мелодии не только Астора Пьяццоллы или Карлоса Гарделя. Здесь же можно купить раритетные пластинки, патефоны и прочий антиквариат даже из позапрошлого века.

Уличные музыканты и танцоры обязательно подойдут к вашему столику и вежливо поинтересуются, понравилось ли вам их выступление, и искренне поблагодарят за любое вознаграждение. Если вам не понравилось — то вы бесчувственный сухарь и явно ошиблись городом.

Лучшее место в Сан-Тельмо, где можно поужинать знаменитой аргентинской парильядой (на местном диалекте произносится «париджада») — это ресторан «Дон Эрнесто». Вам принесут огромные порции, однако вы и не заметите, как с удовольствием все съедите под бутылочку превосходного вина. А когда горячая красотка-официантка принесет счет, вы будете приятно удивлены тем, что вкусно поужинали всего за 15 долларов, и вам обязательно захочется вернуться сюда — то ли из-за превосходной кухни, то ли благодаря манере подачи тарелок прекрасной официанткой, которая словно исполняла танго с подносом.

Портеньос Байреса

Сан-Тельмо граничит с двумя колоритными портовыми районами, у которых сходное прошлое, но весьма различное настоящее. Пуэрто-Мадеро построен на месте старых доков. Теперь здесь красуются небоскребы, парусные шхуны, многочисленные кафе на набережной и белый мост, словно танцующий над водой. Архитектор Сантьяго Калатрава назвал свое воздушное творение «Мост женщины» — а что, как не танец, самое органичное состояние для прекрасной дамы в этом городе?

Прежних портеньос вытеснили представители среднего класса новой волны, которые сделали Пуэрто-Мадеро современным и респектабельным районом. Раньше здесь царили такие же суровые порядки, как в соседней Ла-Боке, куда пока не дошло модное поветрие джентрификации.

Истории об уличной преступности Буэнос-Айреса я слышал еще на родине, рассказывали их мне и в Байресе. Однако криминальная слава Ла-Боки кажется несколько преувеличенной, особенно в 10 утра, когда весь честный трудовой люд — в порту и на заводах, а те немногие отщепенцы, что грабят иностранцев и богатых сограждан, отсыпаются, придя с ночной «смены».

Улица Каминито по утрам почти пустует. По ней фланируют несколько гринго с рюкзаками на животе да кучка скучающих подростков, прогуливающих школу и поглядывающих на фотоаппараты прохожих, словно прицениваясь, сколько за них даст знакомый скупщик краденого. А может, они просто хорошие ребята, разрабатывающие маршрут экскурсии для местного краеведческого музея.

В пестрой цветовой гамме Каминито преобладают синие и золотые оттенки. В форме именно такой расцветки на поле появляется легендарная команда «Бока Хуниорс», чей стадион «Бомбонера» стоит неподалеку. На его газон в желто-синих футболках выходили поистине великие футболисты, в том числе Диего Марадона, который в Аргентине почитается чуть ли не за живого бога, ибо наряду с католицизмом в стране существует и другая религия — футбол.

Если уж сам папа римский Франциск является страстным болельщиком другого буэнос-айресского клуба, «Сан-Лоренсо де Альмагро», то что говорить о его пастве.

Если вы встретите в Ла-Боке человека в красно-белой майке, скорее всего, это самоубийца или сумасшедший. Ведь это цвета злейшего врага «Бока Хуниорс» — клуба «Ривер Плейт», за который болеют инчас из более богатой части общества, живущие где-нибудь в квартале Палермо. Матчи между этими командами удостоены персонального названия — «Суперклассико Южной Америки» и сравнимы по значению и зрелищности с поединками «Реала» и «Барселоны». «Трущобы» против «миллионеров» — так иногда позиционируется это противостояние. В таком случае нынешнего президента Аргентины можно назвать миллионером из трущоб. Ведь бизнесмен Маурисио Макри успел побывать президентом «Бока Хуниорс», прежде чем встать во главе всей страны.

Остальные улицы Ла-Боки днем почти безлюдны. Гулять по ним не приходит в голову даже местным обывателям, а подавляющее большинство туристов, посетивших Каминито, спешит ретироваться оттуда на такси. Возможно, все дело в недостаточной живописности пространства. Проходя мимо какого-то склада, я встречаюсь взглядом с охранником за решетчатым забором: он смотрит на меня с чрезвычайным изумлением, словно не понимая, почему я разгуливаю здесь пешком.

На подходе к парку Лесама появляются прохожие, точно здесь заканчивается опасная зона. Если вы захотите поблагодарить высшие силы, что выбрались невредимыми из Ла-Боки, или просто предаться тихой ностальгии по родине — совсем рядом с парком есть действующий русский православный храм. Русское искусство также не чуждо интеллигентным жителям Буэнос-Айреса. Еще Стравинский и Шаляпин проложили сюда культурную тропу из России, выступая в знаменитом театре «Колон». И до сих пор в городе встречаются афиши оперных или балетных постановок, в которых фигурируют русские фамилии.

В приличном обществе

Многие называют Буэнос-Айрес южноамериканским Парижем. Я, пожалуй, выскажу, возможно, крамольное суждение: несмотря на все проблемы с криминальной обстановкой, Байрес сейчас в гораздо большей степени европейский город, чем современный Париж. Исторически сложилось, что Аргентина наряду с Уругваем — самые «белые» страны всего континента, ибо сюда не завозили рабов из Африки, и мало кто знает, что в начале ХХ века средний уровень жизни в Аргентине и Уругвае был выше, чем в большинстве европейских государств. Не зря сюда приехало столько людей из Старого Света.

Аргентинцы богатели, поставляя на мировой рынок скот и зерно, и с размахом возводили величественные строения. Архитектура исторического центра соответствует лучшим европейским образцам: вы будете поражены монументальностью зданий Национального конгресса, Банка аргентинской нации, театра «Колон», кафедрального собора, великолепием многочисленных церквей и особняков богачей ушедшей эпохи процветания на основе аграрной экономики. Даже кладбище в квартале Реколета они умудрились превратить в городскую достопримечательность, где в роскошных склепах с помпезными надгробными памятниками обретала последний приют аргентинская знать.

Страсть к возведению фантастически красивых некрополей питают во всей Латинской Америке — чего только стоят скульптурные композиции на кладбищах в Гаване или Вальпараисо. Но место последнего упокоения в Реколете обставили с особенным шиком. С таким же размахом получилась центральная улица города — авенида 9 июля (названная в честь дня независимости страны), рассекающая центр Буэнос-Айреса.

Президентский дворец называется «Каса Росада» — «Розовый дом». Еще совсем недавно эту резиденцию занимала сеньора Кристина Киршнер, пока ее не сменил бывший президент «Бока Хуниорс». Для его спокойствия федеральная полиция Аргентины поставила рядом БТР с водометом — мало ли, вдруг безжалостные ребята из адской трущобы Villa 31 около вокзала Ретиро, не обозначенной на картах, придут требовать социальных гарантий. По сравнению с ними парни из Ла-Боки — всего лишь брутальные пролетарии, которым хватает футбола, чтобы забыть о революционной тоске.

Солдаты почетного караула в парадных мундирах строевым шагом проходят прямо сквозь толпу мимо собора и сворачивают в казарму, сопровождаемые любопытными взглядами школьников, которых организованно ведут приобщаться к католичеству.

На площади Мая близ дворца вы встретите множество красивых девушек, фотографирующихся на память или отдыхающих на газоне. В Аргентине в очень правильных пропорциях смешивались народности Пиренеев и Апеннин, к ним чуть-чуть добавился германо-славянский элемент и совсем немного индейской крови. Результат феноменальный. С формами в нужных местах у аргентинок полный порядок. Возможно, они являют собой лучшую рекламу здоровой белковой диеты, основанной на блюдах местной кухни. Глядя на них, сразу понимаешь, что каждый день они ели «париджаду», а не изводили себя веганством или обезжиренным творогом. При этом аргентинки умудряются выглядеть очень стройными даже в почтенном возрасте. Часто вы видите перед собой спины элегантно одетых женщин лет 30–40, с точеными фигурами и длинными ухоженными волосами, и только обогнав такую даму на повороте, удивляетесь, что ей на 30 лет больше, чем вы предполагали.

В отличие от площади Мануэля Доррего, которая шумит и после полуночи, центр Байреса засыпает уже часам к 10. «Каса Росада» и площадь Мая после захода солнца — это вам не Красная площадь и окрестности Кремля, где даже поздним вечером полно народа. Тут стоит лишь полицейский броневик и шастают редкие подозрительные личности. А «приличное общество» сосредоточено в культурных оазисах, вроде богемного кафе «Тортони», где великий писатель Хорхе Луис Борхес любил посидеть после работы в Национальной библиотеке.

В «Тортони» вас встретят изысканные седовласые официанты, позолоченные люстры, зеркала, колонны, картины и фотографии знаменитостей, посещавших это знаковое заведение. А в самой глубине сияющих интерьеров за столиком соображают на троих восковые копии Борхеса, певца и композитора Карлоса Гарделя и поэтессы-феминистки Альфонсины Сторни. Цены здесь отнюдь не заоблачные. Однако мир интеллектуальных завсегдатаев «Тортони» и портеньос из Ла-Боки — словно две параллельные вселенные, почти не пересекающиеся в черте одного города.

У Буэнос-Айреса совершенно точно есть особенный характер, отчетливо проявляющийся в его архитектуре, музыке и жителях. Например, в припортовых кварталах или на улицах Сан-Тельмо, на которых жили и умирали персонажи многих ранних рассказов Борхеса, когда он еще не возводил грандиозные смысловые конструкции «Вавилонской библиотеки», а вдохновлялся честными дуэлями на ножах и танцорами милонги. И если Буэнос-Айрес представляется вам опасным городом, где даже в светлое время суток стоит соблюдать осторожность, а по вечерам многие кварталы вообще лучше обходить стороной, то не стану вас в этом разубеждать. Но если вы будете наблюдать за жизнью Байреса только из окон фешенебельных отелей, экскурсионных автобусов или такси, то никогда не прочувствуете его темперамент.