В каменных джунглях

Тех представителей флоры и фауны, кто использовал себе во благо соседство с человеком, называют синантропными или гемерофильными. Разница между одними и другими не столь существенна, все это — дикие животные и растения, в некотором смысле паразитирующие на человеке. Но не так, как, например, гельминты: гемерофилы могут совершенно не контактировать с человеком напрямую, а только пользоваться тем, как он меняет мир вокруг себя. Еще в эпоху подсечно-огневого земледелия, когда человек вырубал и выжигал леса, на гарях вырастал кипрей, а на полях кроме пшеницы всходили васильки и другие растения, воспользовавшиеся тем, что лес искусственно заменен чем-то вроде злаковой степи. В сельскохозяйственных угодьях вырастала численность зайцев, полевок, хомяков, перепелов, жаворонков. С развитием урбанизации животные и растения осваивали города. Ведь город всегда обладает избыточными ресурсами, которые ему и не нужны, а для пришельцев «из леса» это истинный подарок. Мусорный контейнер — готовая кормушка, пищу в которой не надо ловить, выкапывать из земли или срывать с веток. Даже почва в городе и вода в прудах и реках богаче органикой, нежели аналогичные участки в дикой природе. Это пища и субстрат для развития множества живых организмов, целых биосистем. Вокруг нас постоянно в изобилии присутствуют синантропные и гемерофильные существа. Знакомые всем голуби, крысы — их типичные представители. Но есть и куда более экзотические примеры.

Козлы над пропастью

Городок Мицпе-Рамон, расположенный на краю обрыва над сорокакилометровой котловиной Рамон в Израиле, может произвести на гостя весьма необычное впечатление, особенно если попасть туда в середине летнего дня. На фоне совершенно инопланетного, какого-то марсианского пейзажа стоят причудливые домики, словно из фантастического фильма или компьютерной игры. Над пропастью — десятки абстрактных скульптур. И ни одного человека. На первый взгляд, единственные живые существа, населяющие город, — горные козлы. И могучие рогачи, и изящные козочки, и крохотные козлята бродят по пустым улицам, объедая кусты и клумбы и подозрительно косясь на пришельца. Они не подойдут, чтобы их почесали, не станут клянчить угощение — это, вне всякого сомнения, дикие животные. Еще полвека назад они и не мечтали, что им выпадет такое счастье: посреди пустыни появились орошаемые деревья и кусты, которых здесь сроду не было.

Горных козлов запрещается подкармливать, но и обижать нельзя. Правда, по слухам, местные подростки иногда не удерживаются от желания похулиганить: дождавшись, когда одинокий турист предастся созерцанию, стоя на краю стометрового обрыва, они, крича и размахивая руками, выгоняют на него стадо козлов, пасшихся в тени эвкалиптов. Козлы несутся прямо на замершего в ужасе человека и, обогнув его, прыгают в пропасть. Когда же турист в ужасе перевешивается через край, чтобы увидеть, что стряслось с бедными животными, то с облегчением обнаруживает, что козлы не разбились, а уверенно удирают по стене, на вид совершенно вертикальной, или уже остановились на каком-нибудь небольшом уступе и возмущенно смотрят вверх, на своих обидчиков. Феноменальные скалолазы, горные козлы благодаря чрезвычайно твердым узким копытам, отличному чувству равновесия, острому зрению и превосходной мускулатуре бесстрашно передвигаются по каменным стенам, замечая и используя любую неровность, за которую можно зацепиться. Эти животные относятся к безоаровым козлам, получившим свое наименование от безоаров — образующихся в желудке комков шерсти и травянистых волокон, уплотнившихся до «каменного» состояния. Безоары в старину безосновательно считались лекарственными, а порой и чудодейственными объектами и стоили изрядных денег, отчего в некоторых местах на безоаровых козлов охотились с такой интенсивностью, что их популяция в Средневековье сильно сократилась.

Безоаровый козел, относительно легко приручающийся, — предок домашней козы. От него козы и унаследовали страсть к лазанию по наклоненным деревьям, крышам, скалам, что сделало их бичом любой растительности в засушливых областях.

Четверорукие соседи

Может быть, кому-то пример с козлами кажется недостаточно экзотическим? Тогда перенесемся в Индию, где исстари славят Ханумана — друга и сподвижника царя Рамы, седьмой аватары Вишну. Хануман, царь обезьян и сам, соответственно, обезьяна, помог Раме освободить прекрасную Ситу, плененную демонами-ракшасами. В благодарность за это потомков его подданных чтут до сих пор — чем они беззастенчиво пользуются. Причем не только лангуры, хотя Хануман, согласно традиции, был именно лангуром, а его имя стало названием одного из видов этого рода из семейства мартышкообразных. В Индии и других странах, куда проник культ Ханумана, лангуры живут при храмах, как действующих, так и заброшенных, и по большому счету не доставляют неприятностей. Они прекрасно умеют мирно соседствовать с людьми и другими животными. В дикой природе они часто образуют практически общие стаи с гиббонами и даже оленями — аксисами.

Совершенно иначе обстоит дело с макаками, особенно резусами. Эти сильные и агрессивные животные порой становятся настоящим бедствием. Они грабят, воруют, разоряют торговые палатки. Несколько раз макаки врывались в здания правительства в Нью-Дели, а однажды даже в штаб-квартиру индийских ВВС. Убивать обезьян в Индии запрещено, а на увещевания и действия бригад специальных «пугателей» макаки не реагируют. Поэтому для особо злостных нарушителей порядка существуют специальные тюрьмы. К примеру, в городе Патиала в штате Пенджаб на территории зоопарка в особой клетке сидят самые отъявленные обезьяньи злодеи, уличенные в нападении на людей, грабежах и вандализме. Как правило, срок отсидки — пожизненный, но иногда макак все же отпускают на волю за примерное поведение.

Впрочем, в тюрьмах сидят не больше пары сотен обезьян на всю страну, в то время как сотни тысяч их разгуливают на свободе. В отличие от горных козлов в Мицпе-Рамоне, обезьяны активно взаимодействуют с людьми. Множество макак отлавливают и дрессируют. На индийских улицах легко встретить четвероруких танцоров и ассистентов уличных музыкантов или фокусников, спутников бродячих попрошаек и даже обезьян-автоугонщиков — членов человеческих банд. Но не следует думать, будто от макак в индийских городах один вред. Удовольствие от того, что потомки Ханумана живут бок о бок с людьми, наверняка перевешивает, иначе индийцы придумали бы, как обойти религиозные догмы и избавиться от этих животных.

Топтыгин на свалке

Когда в наших городах, обычно на Дальнем Востоке, объявляется дикий медведь, это, как правило, быстро оканчивается тем, что его убивают. Это печально, но в отсутствие развитой практики отлова и транспортировки диких животных неизбежно. К счастью, у нас такие случаи довольно редки, а вот в США, напротив, совершенно обычны. Чаще всего в города там приходят не бурые медведи — гризли, а черные барибалы. Меньших размеров и менее агрессивные, они, как и их бурые собратья, всеядны. Добывать еду, которая норовит убежать или которую надо выкапывать из земли, ловить в реке или снимать с дерева, — труднее, нежели лакомиться всем готовым. Поэтому окраины городов с их свалками, мусорные мешки и баки, выставляемые у дороги, притягивают медведей. Такое соседство с хищником интересно, но все же опасно. В большинстве случаев барибалов удается просто отпугнуть, но иногда они нападают на людей, что порой приводит к трагедии: человек искалечен, а медведь застрелен полицией.

Барибалов, да и их «старших братьев» гризли, привлекают не только города. Некоторые медведи, обитающие в активно посещаемых национальных парках и заповедниках, «паразитируют» на туристических кемпингах. Звери выпрашивают еду, а самые смышленые, не желая зависеть от доброй воли человека, идут на воровство или грабеж. Для того чтобы уберечь от медведей продукты, съестное закрывают в специальных «противомедвежьих» контейнерах или оставляют в запертых машинах. И тут уж все зависит от темперамента животного и «способностей к технике». Есть медведи, виртуозно научившиеся взламывать замки на дверях автомобилей и багажников, а есть такие, что терпеливо дожидаются в засаде, пока туристы приготовят ужин, чтобы потом внезапно появиться, распугать людей и полакомиться готовым барбекю, картофельным салатом и жареными маршмеллоу.

В Канаде, кстати, есть аналог индийских обезьяньих тюрем — тюрьма для белых медведей в городе Черчилл. Туда забирают самых назойливых и агрессивных хищников из числа тех, что во множестве бродят летом в окрестностях. Кардинальное отличие от индийского опыта в том, что сроки заключения совсем невелики. Основная задача — вызвать стресс у белого медведя, наглядно показав ему, что будет, если он приблизится к городу. После кратковременной «отсидки» животное выпускают, как правило, дождавшись, когда на Гудзоне окрепнет лед, чтобы медведь мог уйти странствовать по арктическим просторам. Рецидивисты, которых не впечатлили полет на вертолете в сети и другие тяготы ареста и заключения, бывают, но процент их невелик.

В Северной Америке есть и множество других гемерофильных любителей помоек, размером помельче. Самые типичные из них — еноты, опоссумы, белки и скунсы. И если первые из них — наиболее настырные и хитроумные (многие, наверное, видели видеоролик с енотом, который зачем-то ворует половичок через кошачью дверку во входной двери дома), то последние — самые неприятные. Мало кто отваживается отогнать скунса от своего мусорного бака метлой или даже хлопком в ладоши. Испуганное животное выпустит струю зловонной жидкости, оставив о себе память в виде нестерпимого запаха на долгие недели.

Зубастые гости

Все, наверное, слышали урбанистический миф о популяциях крокодилов в канализации американских городов. Для его появления были вполне определенные основания. Действительно, в Нью-Йорке и других крупных городах США в канализационных коллекторах периодически отлавливают крокодилов или аллигаторов. Попадают они туда именно так, как описано в мифе. Маленького крокодильчика берут в качестве питомца, а когда он надоедает, спускают в унитаз. В старых канализациях, где сточные воды текут не по трубам, а в виде «рек» по подземным галереям, крокодил вполне может продержаться некоторое время, питаясь крысами. Как всякой рептилии, пищи ему нужно немного. Но, конечно, ни о каких популяциях речь не идет, так как половой зрелости крокодилы достигают довольно поздно, а коммунальные службы отлавливают их быстрее. По крайней мере, в канализации никогда не находили крокодильих яиц или иных признаков того, что пресмыкающиеся там размножаются. Однако если этих рептилий нельзя счесть гемерофильными (они не по своей воле появились в городе), то обитающих в Луизиане или Флориде — вполне можно. Тамошних аллигаторов, крокодилов и питонов (непреднамеренно интродуцированных из Юго-Восточной Азии, но прекрасно прижившихся) влечет к человеческому жилью обилие синантропных грызунов и других животных — спутников человека, охотиться на которых в городе проще, чем в болоте. Случалось, что жители Орландо и Майями заставали огромных рептилий в своих бассейнах, дворах, а год назад двухметровый аллигатор был найден американкой в ее собственной спальне — предположительно он забрался туда, преследуя ее кошек, но те успели заскочить на шкафы. Соседство с крокодилами дело опасное: периодически они откусывают людям руки или ноги, а то и утаскивают детей под воду. Но надо отдать должное тамошним жителям: крокодилов и питонов не уничтожают, их отлавливают специально обученные люди и отвозят подальше от жилья. Исключением являются только нильские крокодилы, появившиеся во Флориде недавно и признанные очень опасными. Их отстрел разрешен, но только агентам особой правительственной службы. Схожие проблемы с крокодилами испытывают жители некоторых австралийских городов, а в Африке их и проблемами не считают. Смерть от зубов крокодила во время стирки на берегу реки прямо в черте деревни или города не рассматривается как что-то из ряда вон выходящее.

Может сложиться впечатление, что соседство диких животных с человеком — это обязательно неприятности. Отнюдь нет. Безусловно, присутствие в городе крупных хищников — обоюдный риск. Но есть существа, от которых никаких проблем — сплошное удовольствие. Таковы, к примеру, колибри: для них многие домовладельцы в США развешивают поилки с разведенным сахарным сиропом. А в Москве еще совсем недавно существовали места, где можно было полюбоваться весенним танцем турухтанов или наловить удивительных рыбок гуппи, адаптировавшихся к жизни в теплых стоках с кожевенной фабрики.