Русский Непал

Непал до сих пор считается страной изолированной и труднодоступной: с одной стороны его границу сторожат непроходимые джунгли, с другой — высятся снежные пики Гималаев во главе с Эверестом. Но именно Непал стал одной из первых стран, где индустрия гостеприимства вышла на совершенно иной уровень. И без русской руки тут не обошлось.

Жарким индийским вечером 1944 года во двор одного из клубов Калькутты въехал шикарный лимузин. Машина остановилась, и вышколенный швейцар открыл дверь гостям. Ими оказались два высокопоставленных молодых человека, один из которых прибыл на условиях строжайшей секретности. Это был Трибхуван — король Непала, а клуб принадлежал выходцу из Одессы Борису Лисаневичу, в прошлом солисту балета.

К моменту визита короля Трибхувана Борис прошел трансформацию от танцовщика до гениального ресторатора. Его гастроли 30-х годов неожиданно завершились в Калькутте, где Лисаневич открыл первый в Индокитае клуб для всех высокопоставленных и богатых людей. Раньше элитные клубы закрывали двери перед представителями индийской знати. Лисаневич же совершил своего рода революцию, создав элитный «Клуб-300», в который принимали как британцев, так и индусов.

Одним из друзей Бориса был генерал Махабир, принадлежавший к правящей непальской династии премьер-министров Рана. Он-то и помог королю Трибхувану ненадолго сбежать от официальной делегации, чтобы появиться на пороге клуба Бориса Лисаневича — единственного человека в Калькутте, которому можно было доверить гостя такого уровня.

Ожившая старина

Со временем «Клуб-300» закрылся, но встречи друзей продолжались. В 1951-м Лисаневич прилетел в Катманду — по личному приглашению короля. Так началась история непальского туризма. По договоренности с Трибхуваном Борис занял один из королевских дворцов в центре Катманду и переоборудовал его под элитный отель, отвечающий всем стандартам колониального гостеприимства. Это стоило нечеловеческих усилий: всё, в том числе напитки и экзотические для Непала продукты и животных, приходилось везти самолетом из Индии. Так доставляли даже лед! Но все получилось: отель «Ройял» стал одним из самых популярных мест в Азии, от желающих попасть туда не было отбоя, а в баре «Як и йети» на верхнем этаже гостиницы бывали самые известные люди своего времени — Эдмунд Хиллари, Агата Кристи, Валентина Терешкова и многие другие.

Увы, зарабатывание денег никогда не было сильной стороной Бориса. «Больше всего мне запомнился один рассказ Ингер, матери моего мужа, — поделилась с нами на встрече в Катманду невестка Бориса Кабита Лисаневич. — Они тогда плыли на корабле, и у Бориса с собой в чемодане были долговые расписки от разных гостей, один богаче другого — но по счетам они платить не желали. И вот они плывут, палит солнце, и в какой-то момент Борис плюет, хватает чемодан, раскрывает и вытряхивает все бумаги за борт. «К черту! Все равно они никогда не заплатят!»

Сейчас от империи Лисаневичей — а Борис успел построить в Катманду два королевских отеля и несколько ресторанов — ничего не сохранилось. Кабита — единственная, кто остался в Катманду из всей многочисленной семьи. Она живет в доме, который построил сын Бориса, Александр, и это прекрасный дом. Лисаневич-младший занимался коллекционированием и продажей древностей, и стены дома украшают тибетские религиозные изображения, танка, XIII–XV веков, под ними стоят комоды-ровесники. Александр унаследовал часть библиотеки отца, и в ней можно найти много увлекательных книг с дарственными надписями авторов.

Мы обнаружили на полках «Семь лет в Тибете» Генриха Харрера, подписанную рукой автора: «Дорогому Борису в память о прекрасных деньках, проведенных на свиной ферме».

Борис Лисаневич задал очень верный тон развитию непальского туризма — стартовал с максимально возможной планки. И люди сюда поехали совершенно особенные. Это была возможность посмотреть на «крышу мира» с новой стороны, познакомиться с укладом страны, которая долгие годы была изолирована от всех остальных. Первых гостей знакомил с Непалом сам Борис. Поэтому те, кто спустя годы продолжал труды Лисаневича, были вынуждены поддерживать туристическое дело на том же уровне. Так возник первый отель мини-сети Dwarika’s, спроектированный по образцу дворцов неварских королей. Он представляет собой богатую коллекцию образцов искусства долины Катманду, в первую очередь — неварской резьбы с XIII века. Собирать ее было настоящей страстью основателя отеля, Дварики Даса Шрестхи. Жить в «Дварике» — все равно что жить в настоящем музее. «Резьба по дереву в древности была подобна медитации. Время не ограничивалось. Посмотрите: каждое из этих окон, каждая резьба имеют историю, как и тибетские танка», — рассказал нам колоритный управляющий отеля Правиин Прадан.

Гостиницей по-прежнему управляет семья Дварики Даса Шрестхи. Но теперь они не коллекционируют предметы старины — отель, у которого есть собственная мастерская, выкупает резные вещи только тогда, когда они находятся в плачевном состоянии и требуют реставрации. В остальных случаях владельцы Dwarika’s настаивают, чтобы люди сохраняли эти предметы у себя. Таким образом культурное наследие долины Катманду обретает вторую жизнь.

Тропой тигра

Государство к местным культурам относится не так ответственно. Сложнее всего в Непале приходится «людям джунглей» — народу тхару, живущему в тераях, в окрестностях национального парка «Читван». Тераи — лесистая местность на границе Индии и Непала — всегда были живой стеной между странами: болотистые низины кишели малярийными комарами. Справился с ними все тот же Борис Лисаневич: перед визитом королевы Елизаветы II в 1961 году он приказал опрыскать джунгли с самолетов специальным составом, который вытравил всех комаров в округе.

Именно здесь в 1965 году открылся первый из знаменитой в Непале сети экоотелей Tiger Tops Jungle Lodge. Спустя годы гостинице пришлось переехать с территории нацпарка по настоянию местных властей. Одновременно «Читван» «очистили» и от жителей: племена, обитавшие здесь, выселили на равнину. Это было жестоко: тхару испокон веков жили в тераях, они даже выработали устойчивость к малярии. Кроме того, в кастовой системе Непала они занимали низшее положение, и после переселения на них обрушилась страшная нищета.

Но по гостиничному бизнесу переселение удара не нанесло: за пределами парка лоджи продолжали строиться и развиваться. И это поддержало деревни: в регионе появились рабочие места, а по-прежнему приезжавшие иностранцы начали вкладывать деньги в развитие окрестных поселений, строительство школ и благотворительность.

Отдельной профессией стала работа погонщика слонов. Сафари на слонах — самое популярное развлечение для гостей нацпарков. «Секрет прост, — рассказывает наездник из лоджа Meghauli Serai. — Несмотря на размеры, слон ходит очень тихо и аккуратно, шум от его шагов не пугает животных». В отсутствие деревень дикая жизнь в парке расцвела с новой силой. «Я родился в Читване, – говорит Джитендра Чаудари, биолог-проводник экоотеля Barahi Jungle Lodge. — До учреждения национального парка здесь было много деревень, а сейчас — 33 поста охраны».

Бережно к природе в Читване относятся и владельцы отелей, создающие и комфортное пространство для гостей со всеми привычными удобствами (от прекрасной кухни до интернета и горячей воды), и внутреннюю экосистему. Даже ресурсы производятся на месте: и газ, и электричество для лоджей стараются вырабатывать самостоятельно. А в холле стоит большой плакат: «Мой рог — не лекарство», призывающий от имени всех носорогов парка прекратить браконьерское истребление из-за мнимых целебных качеств рога.

«Tiger Tops занимался тем, что сейчас называют экотуризмом, еще с 60-х годов ХХ века. Тогда даже такого термина не было. Так что если это всего лишь мода, то у нее довольно долгая история», — смеется Маркус Коттон, управляющий отелем Tiger Mountain в Покхаре, втором по величине городе Непала. Мы сидим на большой веранде в ресторане отеля, на столе горят свечи в канделябрах, а вокруг летают огромные цикады. Одна из них врезается в мой ноутбук, и я вскрикиваю. «Просто большой жук», — флегматично комментирует Маркус.

На закуску ставят момо, вкуснейшие непальские пряные пельмени. «Момо не заказывают на человека, — поясняет наш проводник Леонид Мясников, сотрудник компании Himalayan Holidays. — Это блюдо для компании, как куриные крылышки или гренки. Начинки могут быть самыми разными: от привычных говядины и грибов до шоколада».

Наш разговор перескакивает на тему, которая нас занимает еще с «Читвана», — «ответственный» туризм. Это самое логичное название, потому что приставка «эко» все же не идеально подходит для бизнеса, который заботится не столько о природе, сколько об укладе жизни местных людей. «Вот я, например, стараюсь быть невидимым. Наши гости приезжают в Непал увидеть непальцев и непальское, понимаете? Так что на переднем плане не должно быть много англичан», — Маркус Коттон живет в Непале 28 лет. Он — визитная карточка отеля Tiger Mountain: именно присутствие истинного британца Маркуса и его потрясающий английский вкупе со стариной и видом на заснеженный массив Аннапурны создают атмосферу этого места — нечто колониальное, затерянное в жаркой далекой стране. Маркуса знают во всем Непале — ему передавали приветы из Читвана и Катманду, про него рассказывали почти в каждом отеле из тех, в которых нам довелось остановиться. И конечно, к нему часто заезжают самые разные друзья.

Горы с воздуха

Например, мы застали в Tiger Mountain знаменитого альпиниста Рассела Брайса — человека с мировой известностью и непростым характером. Как рассказывал Бибути Такур, президент Himalayan Holidays, Рассела ненавидят все шерпы Гималаев: в каждой экспедиции он норовит им недоплатить. Как бы то ни было, Рассел два раза восходил на Эверест и многократно — на другие всемирно известные вершины, подготовил десятки экспедиций, а мы его застали вернувшимся из базового лагеря Аннапурны.

«Я точно слишком стар для того, чтобы быть в составе экспедиций, — шутит Рассел. Но в каждой шутке есть доля правды: альпинисту 64 года. Первый раз он приехал в Непал в 1974 году. — Вообще я попал сюда по сугубо практическим причинам: я был гидом в горах, и когда в Европе заканчивался сезон, я перебирался в Непал». Рассел говорит, что многое за эти годы изменилось. Появились точные прогнозы погоды — для альпинистов это вопрос жизни и смерти. Появилась нормальная связь, компьютеры, и все это сделало Эверест доступным если не для всех, то для многих: так, именно Рассел вел экспедицию, в составе которой высочайшую вершину мира покорил лишившийся обеих ног альпинист Марк Инглис.

Но многонедельные восхождения с риском для жизни — не единственный способ увидеть вблизи гималайские вершины. В Покхаре есть и другой, отлично подходящий для тех, у кого мало времени и достаточно средств, — это короткие (всего час) полеты на легких самолетах и дельтолетах к снежным вершинам. И что удивительно, без русского следа тут тоже не обошлось: компанией Avia Club Nepal руководит наша соотечественница Наталья Шрестха. «Сложно поверить, но с начала наших полетов прошло уже 20 лет, — вспоминает Наталья. — Многое изменилось: когда я первый раз приехала в Покхару, это была деревня без единого каменного дома. Теперь Покхара стала большим городом, а мы — большой компанией: у нас появилось даже свое частное поле, где мы строим авиационную деревню для всех, кто хочет научиться пилотированию в горах. Сейчас мы тренируем людей на спортивную авиацию: после 25 часов полетов вы уже можете получить лицензию от Департамента гражданской авиации Непала, и эта лицензия будет признаваться во всех странах — членах IKAO».

В Покхаре самолетики Натальи соседствуют со всеми остальными рейсами — в горы мы взлетаем с той же полосы, от которой оттолкнется спустя несколько часов наш самолет до Катманду. И от этого даже немного не по себе: ты катишься по полосе в дельтолете, от твоего колена в открытой кабине до асфальта всего сантиметров 50, а подняться предстоит на три тысячи метров! Но когда из облаков уже показывается снежная вершина ближайшего к Покхаре семитысячника — Мачапучаре (6998 метров), забываешь обо всем.

Рука дающего

Иностранные туристы привезли в Непал помимо экотуризма еще одну популярную идею —  благотворительности, подкрепив свои намерения финансовыми вложениями. Так сформировалась уникальная непальская система: благотворительные инициативы закрыли многие социальные «дыры» в государственной политике. Вообще говоря, вся социальная система Непала представляет собой одну сплошную дыру, то есть полностью отсутствует. Но при этом в благотворительности в стране участвует каждый, кто может хоть чем-то поделиться с соседом.

Дочь Бибути Такура занимается проектом Eco Farm. Звучит как подмосковная ферма с экопродуктами, но все не совсем так: Eco Farm — это частный детский дом. Да, «фарм» там тоже присутствует — просторное трехэтажное здание, в котором живет больше 20 ребят, окружают грядки с огурцами и помидорами, почти как в России. Но основной посыл — дать будущее детям, оставшимся сиротами. «У нас нет детских домов. Такие ребята предоставлены самим себе — они живут на улице, выживают как могут», — рассказывает наш гид Сурадж. Сначала я поражаюсь, но потом понимаю: так и устроена жизнь в Непале, на частной инициативе снизу.

Землетрясение 2015 года застало непальцев врасплох: толчков подобной силы не было более 80 лет. Сотни тысяч людей лишились домов, хозяйства, более восьми тысяч человек погибли. До сих пор жертвы землетрясения живут в подаренных Китаем палатках на территории долины Катманду и других районов страны. А за стихийным бедствием последовало бедствие политическое: после принятия новой конституции осенью 2015 года Индия, недовольная новым документом, заблокировала поставки в Непал горючего, продовольствия и других товаров.

Что значила блокада для страны, пережившей землетрясение? Десятичасовые веерные отключения электричества, невозможность приготовить еду без газа. И в таком положении непальцы прожили зиму, спасала только взаимовыручка.

Как только прекратилась блокада, Непал начал экстренно восстанавливаться. «Именно потому, что толчки совпали с блокадой, многие страны не рекомендовали своим туристам посещать Непал. Но сейчас все изменилось, многие объекты восстановлены, произошел даже качественный скачок — на месте разрушенных открылись более современные рестораны и гостиницы», — рассказывает Станислав Симаков, руководитель Российского культурного и научного центра в Непале. Русский центр сам стал частью непальской системы взаимопомощи во время землетрясения: в большом дворе центра разбили лагерь, где было все необходимое — палатки, одеяла, еда, медицинские препараты. Когда ресурсов стало больше, центр начал заниматься распределением гуманитарной помощи и отправкой ее в отдаленные пострадавшие районы страны.

Продолжают этим заниматься и сейчас — как сотрудники русского культурного центра, так и все остальные жители Непала. Каждый человек, с которым нам удалось поговорить, как-то участвует в жизни беднейших людей страны: кто-то возит продукты и одежду пострадавшим от землетрясения, кто-то строит школы для детей тхару и покупает им велосипеды, чтобы до школы можно было доехать, кто-то оперирует катаракту, которая стала настоящим бедствием для высокогорных районов Непала.

Маленькая страна, зажатая между двумя азиатскими гигантами, Индией и Китаем, постоянно испытывает сложности. Но у нее большое сердце, и на самом деле стоит ехать в Непал именно для того, чтобы почувствовать его пульс. А Эверест может немного подождать.