Инвестиции в вечность

Известный историк Михаил Погодин сказал о московском купечестве: «Оно служит верно Отечеству своими трудами и приносит на алтарь его беспрерывные жертвы. Ни один торговый город в Европе не может сравниться в этом отношении с Москвой... Если счесть все их пожертвования за нынешнее только столетие (XIX в.), то они составили бы такую цифру, которой должна бы поклониться Европа». 

Судьба многих купеческих династий поистине удивительна: отцы начинали с торговли пирожками на лотках, экономили на спичках, зато сыновья получали образование за границей и коллекционировали лучшие европейские живописные полотна. Фигуры исключительные - и по таланту, и по энергии.

МИФ О «ТЕМНОМ ЦАРСТВЕ»

Школьные учебники советских времен клеймили купеческое сословие России «темным царством». Мол, купцы русские были сплошь невежественными самодурами, проводящими жизнь в кутежах да дебошах. Таковых, конечно, тоже хватало, но ведь были среди них и Третьяковы - создатели Третьяковской галереи, и Боткины.

Купеческий сын Василий Петрович Боткин был образованнейшим человеком, другом и соратником Белинского, Грановского, Герцена, Огарёва, слыл одним из лучших знатоков Гегеля. Он много путешествовал и писал, его «Письма об Испании» пользовались большим успехом. Его брат, знаменитый русский клиницист Сергей Петрович Боткин, был гордостью русской науки и к тому же прекрасным музыкантом - замечательно играл на виолончели. Оба они собирали произведения искусства, но самым известным коллекционером был Михаил Петрович - художник, академик и тайный советник. Пятьдесят лет он копил свои сокровища: собирал древние вазы, терракоты, маски, светильники. Подолгу живя в Италии, Михаил Петрович приобрел там множество бесценных вещей: итальянские майолики XV-XVII вв., резьбу по дереву эпохи Возрождения. Он и сам писал картины, преимущественно религиозного содержания. Четвертый брат, Дмитрий Петрович Боткин, собрал великолепную коллекцию полотен западных художников.

Замечательна фигура Василия Кокорева - пионера русской нефтяной промышленности, создателя Бакинского нефтяного общества. В собрании Кокорева было 42 полотна одного лишь Карла Брюллова, много картин европейских художников. Часть его коллекции купил Павел Третьяков, часть - Александр III, лучшие западные картины ушли к Дмитрию Боткину.

И это далеко не все славные имена... Московское купечество и трудилось, и меценатствовало, и украшало свои особняки бесценными произведениями искусства, приобретая подлинные сокровища для государства Российского. А еще своими заказами и покупками московские купцы способствовали развитию европейской живописи, особенно новаторского искусства Франции.

Это сегодня импрессионисты - одни из самых дорогих лотов на «Сотбис». А в 1897 г. правительство Франции отказалось принять дар известного собирателя Густава Кэльботта: картины Моне, Писарро, Сезанна, Мане. Прозрение наступит позже, а пока один из шедевров Мане - «Олимпия», выставленная в 1865 г., - вызвал возмущение публики, привыкшей к традиционной живописи. Только через сорок с лишним лет председатель совета министров Клемансо распорядился экспонировать это полотно в Лувре (сейчас оно находится в парижском музее д'Орсэ), но к тому времени картины Мане уже ушли за границу. Многие - в Москву.

На коллекциях французских импрессионистов, собранных московскими купцами, выросло целое поколение русских художников-авангардистов. «Город Гогена, Сезанна и Матисса» - так называл Москву Александр Бенуа. Впрочем, замечательных имен было, конечно, гораздо больше. Почти все шедевры принадлежали двум известным купеческим династиям - Щукиным и Морозовым.

БЛАГОДЕТЕЛЬ МАТИССА И ПИКАССО

Самый крупный вклад в западноевропейскую культуру внесла семья Щукиных. Основателем ее был Иван Васильевич Щукин. Он гордился принадлежностью к купеческому сословию, считая, что оно приносит гораздо больше пользы России, чем титулованная петербургская знать. Из сыновей старшего Щукина известными коллекционерами стали Пётр, Иван, Дмитрий и Сергей.

Пётр был крупнейшим собирателем русской старины. Он много покупал и за границей, и в Москве - на знаменитой Сухаревке, где теснились антикварные лавки и палатки, на Старой площади, на Сретенке, у Арбатских ворот. Чего только не было в его коллекции: книги, древнерусские иконы и монеты, картины импрессионистов... Пётр Иванович был обладателем архивов 46 виднейших русских фамилий. В 1891 г. он купил участок земли на Малой Грузинской и выстроил там здание в модном тогда русском стиле, где открыл музей. В его собрании были картины Писарро, Дени, Сислея, Дега, Ренуара, Моне, проданные затем брату Сергею. А свою основную коллекцию в 1905 г. Пётр Щукин подарил Москве - в каталоге было 23 911 номеров! Сейчас в этом здании расположен биологический музей.

Младший брат Иван много лет безвыездно жил в Париже, на авеню Ваграм. Он был человеком очень одаренным, собирал книги по истории русской религиозной мысли и философии, картины старых мастеров.

Живописец Игорь Грабарь вспоминал: «Щукин знал не только всех русских художников, но и французских, немецких, английских, испанских и передавал о них подробности, которые я готов был выслушивать целыми днями».

Иван Иванович часто принимал у себя французских художников - Родена, Дега, Ренуара. Он вел жизнь очень обеспеченного человека, но разорился. Иван Щукин сам ушел из жизни. Среди его картин, проданных в Париже с молотка, были «Мария Магдалина» Эль Греко и несколько полотен Сурбарана. После смерти Ивана Щукина его библиотека была приобретена Школой восточных языков и стала лучшим русским книгохранилищем Парижа.

Бескорыстным и преданным собирателем был Дмитрий Щукин. Его библиотека была лучшей в Москве, а коллекция полотен голландских живописцев и по сей день является жемчужиной Пушкинского музея. И после революции Дмитрий Щукин не расставался со своими национализированными новой властью сокровищами: он стал сотрудником Музея изящных искусств. Умер Дмитрий Иванович одиноким и слепым стариком в московской коммуналке в 1932 г.

Сергей Щукин занимает особое место среди русских коллекционеров. Почти вся современная французская живопись начала ХХ в., что была в Москве, принадлежала именно ему. Безошибочный вкус и чутье позволили ему собрать уникальную коллекцию. Когда Сергей Щукин познакомился в Париже с Пабло Пикассо, тот был никому не известным нищим художником. Подруга Пикассо Фернанда так описала первую встречу коллекционера и художника: «Техника Пикассо была для русского потрясением. Он купил два полотна, заплатив за них очень высокую по тем временам цену, и с тех пор стал самым надежным заказчиком». Шесть лет Пикассо существовал на средства Щукина, даже смог снять мастерскую на Монпарнасе. О нем Щукин говорил: «Это - будущее», предвосхитив восторг потомков.

Потрясением для Москвы стали и купленные Сергеем Щукиным полотна Анри Руссо - французского примитивиста, начавшего писать в сорок лет. Впрочем, каждое приобретение Щукина было поразительным для современников - настолько гениально он чувствовал живопись. «Матисс, Пикассо и Ван Гог и для нас, специалистов, были тогда неожиданными, и мы-то с трудом и с руганью разбирались в них», - вспоминал художник Кузьма Петров-Водкин. Через собрание Щукина прошла вся московская интеллигенция: Маяковский, Бурлюк, Лентулов, Малевич, Татлин, Ларионов, Гончарова, Кузнецов... По словам Петрова-Водкина, «художественная молодежь Москвы была, как эпидемией, охвачена влиянием позднейшей французской живописи».

Отдельная тема - отношения Сергея Щукина и Анри Матисса. Художник называл Щукина «идеальным заказчиком». Английский искусствовед Николас Уоткинс писал: «Щукин был выдающимся коллекционером и меценатом, обладавшим видением и материальными средствами для побуждения художника к новому».

Речь идет об огромных декоративных панно, которые Щукин заказал для своего дома, - «Танец» и «Музыка». Вещи были настолько неожиданными даже для Щукина, что он колебался: приобретать ли их? Коллекционер вернулся из Парижа в Москву без картин, но потом все-таки передумал, отбил телеграмму Матиссу - высылать! Покупателем он был щедрым: если по контракту, заключенному Матиссом с французской галереей, самые большие полотна художника оценивались в 1875 франков, то Щукин заплатил 15 тыс. франков за «Музыку» и 12 тыс. - за «Танец». Благодаря такой щедрости в одночасье разбогатевший Матисс смог переехать в комфортный загородный дом с 30-метровой студией и большим садом.

Щукина не понимали даже в семье: его вторая жена смотрела на зал с картинами Пикассо в своем доме как на тяжелый крест. Но время доказало, что прав был именно московский купец.

После революции и национализации сокровищ Сергею Щукину с семьей была отведена при его же бывшем дворце-музее комната... для прислуги. Так оценила новая власть щукинский вклад в достояние республики.

В конце 1920-х гг., когда советское правительство пыталось продавать за границу русские художественные ценности, начались процессы о праве собственности на эти предметы искусства. Говорили, что и эмигрировавший из советской России Щукин пытается через суд вытребовать свое собрание. Когда обратились за разъяснениями к Сергею Ивановичу, тот ответил, что собирал не столько для себя, сколько для своего народа. «И что бы на нашей земле ни было, мои коллекции должны оставаться там». Он умер в Париже в возрасте 84 лет.

САВВА И ЕГО ВНУКИ

Круг интересов семейства Морозовых был велик чрезвычайно: философское московское общество, Художественный театр, медицинские клиники на Девичьем Поле, институт лечения раковых опухолей, детская больница, родильный дом, музей французской живописи... Основателем семьи был Савва Васильевич Морозов, владелец мануфактур. Четверо его сыновей: Тимофей, Елисей, Захар и Абрам - дали начало четырем главным ветвям рода. Морозовых было много, и все - люди интересные, талантливые.

Савва Тимофеевич Морозов сыграл большую роль в становлении Художественного театра, был увлечен революционным движением, боготворил Максима Горького. Жизнь его оборвалась трагически: вскоре после революции 1905 г. он покончил с собой в Ницце.

Самым известным собирателем из Морозовых был Михаил Абрамович. С 20 лет он начал коллекционировать живопись. У него было большое собрание русских картин: Боровиковского, Сурикова, Левитана, Перова, Серова. Михаил Абрамович стал одним из первых почитателей французской современной художественной школы, конкурентом Сергея Щукина. Но слишком рано ушел из жизни, оставив в возрасте 33 лет вдову с четырьмя детьми и бесценную коллекцию живописи. Через семь лет после смерти мужа Маргарита Кирилловна передала собрание картин в дар Третьяковской галерее.

Известным московским меценатом был Иван Абрамович Морозов. Как и старший брат, он страстно увлекался живописью, сам неплохо рисовал. Начал коллекционирование Иван Абрамович с русских картин, особенно любил Коровина и Головина, охотно покупал Врубеля, Сомова, Ларионова, Грабаря. Стал первым покровителем безвестного художника из Витебска Марка Шагала.

После смерти брата Михаила диапазон собирательства Ивана Морозова расширился: он стал покупать импрессионистов. Из каждой поездки во Францию он приезжал с «трофеями»: к 1917 г. коллекция насчитывала около 250 (!) произведений новейшей живописи.

Иван стал патроном Пьера Боннара в России - в его собрании было 13 работ этого замечательного мастера. Он обладал целой серией картин Винсента Ван Гога, причем в его коллекции были важнейшие работы художника: за 5865 франков Морозов приобрел «Улицу в Овере», за 10 тыс. - «Красные виноградники в Арле», затем - «Прогулку заключенных». У него также были лучшие работы Ренуара, за «Мулен де ла Галет» он заплатил 25 тыс. франков - огромные по тем временам деньги.

Свои картины Морозов хранил в доме (вернее, дворце) на Пречистенке. После революции и собрание Морозова, и особняк были национализированы. В качестве «жеста доброй воли» Ивана Абрамовича назначили заместителем (!) директора музея. В 1918 г. семье Морозовых удалось бежать на Запад, но в эмиграции Иван Абрамович прожил недолго: в 1921 г. собирателя и мецената не стало.

В начале 1930-х гг. коллекции Щукиных и Морозовых были распределены между Музеем изобразительных искусств им. Пушкина и Эрмитажем.

И Морозовы, и Щукины много работали. Иван Морозов, управлявший своими текстильными фабриками - целым городом под Тверью, где трудилось около 20 тыс. рабочих, - сказал: «Средствами для легкой жизни мы обладаем в изобилии, но, несмотря на это, большинство из нас работает по 9-12 часов в сутки, посвящая редкое свободное время частью пополнению знаний, частью собственной жизни, частью искусству».

Русские купцы-благотворители оставили отечеству свои фабрики и заводы, больницы, институты, музеи, но потомки не были к ним благодарны - ни в России, ни во Франции, искусству которой наши соотечественники много поспособствовали. Но это у людей короткая память, зато у искусства - вечная жизнь.