Щелкнуть зверя

Было время, когда я видел Африку только на голубом экране, а жирафов и слонов - за оградой зоопарка. Просунув объектив сквозь прутья вольера, я ловил момент, когда тюлень погладит ластой брюхо, орангутан примет позу мыслителя, а медведь пойдет вприсядку. Но сейчас, поколесив по экзотическим странам и потратив многие тысячи кадров на съемку диких зверей, я хочу показать черты, которые присущи исключительно животным. Например, как морщинистый самец-варан ухаживает за самкой, как учится летать неуклюжий птенец попугая, как защищает свое многочисленное семейство клыкастый бородавочник. В зоопарке ничего этого не увидишь. Чтобы заснять зверей в естественных условиях, надо отправляться туда, где они обитают.

ЛЬВИНАЯ ДОЛЯ

Осваивая мастерство фотоохотника, в первую очередь следует научиться строить укрытие. Засаду на земле африканские охотники называют «бома», а на дереве - «махан». В первом случае несколько воткнутых в землю жердин обматываются тройным слоем колючего кустарника карру - это лучшая защита от хищников. Острые шипы не страшны только носорогу, но, если поблизости нет воды, встреча с ним маловероятна. Слон тоже не боится колючек, но без видимой причины не станет растаптывать шалаш.

Теоретически забраться на дерево, где вы прячетесь, могут и лев, и леопард, и гепард. Однако вряд ли крупным кошкам придет в голову лезть за вами. Зачем ломать когти ради малоаппетитного и непривычно пахнущего существа, на ребрах которого так мало мяса, когда неподалеку пощипывают травку нагулявшие жирок антилопы?

Поэтому самые страшные враги, подстерегающие засевшего в засаде охотника, - комары. Тысячи кровососов вьются вокруг, ищут открытые части тела, лезут под одежду. Но от них нельзя отмахиваться, чтобы не привлечь к себе внимания зверей. Пользоваться репеллентами тоже нельзя: их резкий запах распугает не только комаров, но и прочую живность.

Отправляясь на фотосафари, я мажусь смесью из красной глины и пахнущего полынью растения гармала. Засохнув на коже, глина превращается в корку, которую комары не в состоянии прокусить, а полынь надолго отбивает запах человека.

Секрет этого нехитрого средства мне раскрыл один пожилой бушмен в обмен на горсть карамели и зажигалку. Проверенный веками рецепт мне очень пригодился в танзанийском парке Серенгети, где обитает более миллиона копытных, а хищников больше, чем где-либо в мире.

Мы выезжаем в четыре утра, когда полоска неба едва начинает светлеть. Приставленного ко мне рейнджера - водителя, проводника и телохранителя - зовут Вилли. Он говорит, что львы обладают замечательным зрением. На открытой местности, стоит человеку приблизиться на расстояние выстрела, они припадают к земле и прячутся в низкой траве. Но на машине Вилли может подъехать к прайду достаточно близко - львы принимают джип за какое-то неизвестное животное и не реагируют на него.

Рейнджер притормаживает, я ставлю на камеру телеобъектив, позволяющий снимать на большом расстоянии. Батюшки, сколько же утром на водопое антилоп, зебр, жирафов! Едва наведя на резкость, я делаю несколько кадров - и вдруг из кустов выскакивают два льва. В первую секунду все происходящее кажется диснеевским мультфильмом. Освещенные контровым светом восходящего солнца, зебры бросаются врассыпную, а хищники огромными прыжками мчатся вслед за жеребенком.

Лихорадочно щелкая затвором, я чувствую себя одновременно и добычей, и преследователем. Вот-вот дикие звери разорвут в клочья полосатого малыша - да где там! Зебренок внезапно меняет направление и бросается вспять. По инерции львы проносятся далеко вперед, потом разворачиваются, вырвав когтями траву, и пытаются продолжить погоню. Но поздно - упущенная добыча уже далеко. Поджав хвосты и огрызаясь, цари зверей возвращаются в кусты, показывая всем своим видом: не больно-то и надо было.

Все действо длилось не более тридцати секунд. За этот отрезок времени я успел отснять свыше ста кадров. Вилли объяснил, что лишь одна из пяти охотничьих вылазок льва дает положительный результат. Во время погони ему не хватает выносливости, которая часто спасает зебр и антилоп от львиных челюстей. Лев в состоянии съесть невероятное количество мяса за один присест, но может и целую неделю обходиться без пищи.

ЖИРАФ - ТОЖЕ АНТИЛОПА

Выехав из Йоханнесбурга по дороге номер четыре, ведущей из ЮАР в Мозамбик, я обратил внимание на то, как сильно поменялся пейзаж. После сухих однообразных равнин я оказался в краю цветущих бугенвиллей и банановых плантаций. Вокруг бродят бесчисленные стада всевозможных антилоп: импала с рогами в виде лиры, кустарниковые дукеры, любопытные стенбоки, малоподвижные ориксы, крохотные лесные куду. Сфотографировать этих четвероногих - большая удача, ведь водятся они только на юге Африки.

Со съемкой газелей возникают трудности. Пугливые существа ожидают подвоха и удирают при виде любого незнакомого объекта, петляя зигзагами и совершая неожиданные прыжки. И все же мне удается сделать один неплохой кадр. Я «поймал» газель в момент полета, когда она застыла в воздухе, выставив вперед рожки и задрав хвостик.

Признаюсь: снимать антилоп (а к ним, кстати, относятся и жирафы) - одно удовольствие. Надо остановиться посреди большой поляны, выключить мотор и дождаться, пока они перестанут обращать внимание на автомобиль. Единственное, что может вспугнуть животных, - неожиданные щелчки затвора. Но и к этому они быстро привыкают.

Вот из травы взлетает стая белых птиц с длинными клювами. Значит, где-то недалеко бродят кафрские буйволы. Эти гордые животные несут огромные черные рога, шествуя по тучным пастбищам. Цапли склевывают кусачих насекомых с их мощных спин, а заодно и предупреждают об опасности. Птицы резко взлетают, а буйволы становятся в круг, опускают рога и начинают рыть землю копытами. Многие африканцы говорили мне, что самым опасным зверем считают буйвола. У этого хитрого зверя рога заострены, как кинжалы. Без видимых причин с неописуемой яростью он кидается на человека и не останавливается, пока не убьет. «Нет, - говорю я себе, глядя в налитые кровью глаза буйволов, - к вам сейчас лучше не приближаться». Завожу мотор и медленно, задом, отъезжаю на безопасное расстояние.

Иное дело - слоны. Спокойные и неторопливые, они не обращают внимания на фотографа и, кажется, позируют, поворачиваясь то одним, то другим боком. Чтобы сделать красивые снимки слонов, нужно встать до рассвета, пока не начал кричать беспокойный орлан-белохвост. Только в утренний час можно увидеть, как морщинистые гиганты колонной переходят реку. Освещенные солнцем, они стоят на отмели, всасывают хоботом воду, а затем переливают жидкость в глотку.

ОПАСНАЯ ОХОТА

Пойма реки Замбези в районе водопада Виктория заросла тростником, по берегам стоит густой лес. Я приехал сюда, чтобы поснимать бегемотов и носорогов. Но подобраться к толстокожим непросто: уши носорогов движутся независимо - одно выворачивается вперед, а другое назад, чтобы можно было слышать звуки и спереди, и сзади. Поэтому я забираюсь на дерево и стараюсь не выдать себя ни малейшим шорохом.

Внизу трещит хворост, раздаются тяжелые вздохи. Появляется громадный самец с глубокими, хранящими память о свирепых схватках шрамами на задубленной коже. Сзади с ноги на ногу переваливается самка, подзывая малышей нежным хрюканьем. Вот и они - розовенькие, пухленькие, с поросячьими мордашками, еще без рога на носу.

Я тороплюсь сделать крупный и средний план, поворачиваю камеру вертикально, меняю глубину резкости. Самец, как сумасшедший, носится под деревом, рыхлит землю, пытается угадать, откуда доносятся щелчки затвора. Но, на мое счастье, его шея устроена так, что он не может задрать морду. Я знаю об этой особенности, но внутри все колотится и сжимается, ладони покрываются потом.

Свободного места на карте памяти не осталось, я открываю боковой отсек и вынимаю ее из камеры. Шлеп! - флешка выскальзывает из рук и падает вниз. Разъяренный зверь втаптывает в землю жесткий квадратик. Удовлетворенный местью, он скрывается в зарослях вместе с семейством. Я слезаю с дерева, выковыриваю погнутый носитель информации. Прощайте, шедевры!

На следующий день снова выхожу на фотоохоту, но теперь открыто двигаюсь по берегу реки. Передо мной - огромная куча свежего помета, которой гиппопотам пометил свою территорию. А вот и сам красавец! Вода в реке бурлит, и на поверхности появляется большая голова и блестящая спина бегемота. Он шумно сопит, раздувая огромные ноздри, затем выходит и ложится в камыши - принимает солнечную ванну. Я делаю несколько кадров, он настораживается и поворачивается в мою сторону.

Пора бежать со всех ног, спасать ценные снимки.

Внезапный щелчок затвора может стать причиной нападения животных, поэтому фотографы-анималисты используют чехлы, которые глушат хлопок. Но любой настоящий фотоохотник хотя бы раз подвергался атаке дикого зверя.

Убегать от горилл и леопардов нет никакого смысла - это может пробудить у них инстинкт преследователя. А от ядовитых змей следует улепетывать во все лопатки: они опасны, но слишком медлительны, чтобы догнать человека.

Носорог, несмотря на свой огромный вес, удивительно быстро развивает большую скорость. Если хвост носорога поднят вверх - значит, зверь напуган и пытается скрыться. Во время атаки хвост опускается вниз.

Как и носорог, гиппопотам относится к тем немногим видам, которые сначала предупреждают о нападении. Собираясь наброситься, «водяная свинья» вращает хвостом, словно лопастью вентилятора.

Когда слон мотает головой, машет ушами и фыркает, он не имеет агрессивных намерений. Но всегда следует опасаться слонов, у которых нет бивней. Этих животных не отстреливают, поэтому они не боятся человека. Зато, насмотревшись на убийства своих сородичей, могут начать мстить.

Еще опаснее гиеновые собаки - беспощадные звери с большими пушистыми ушами. При нападении стаи есть только один шанс уцелеть - пуститься вплавь. Черно-рыжие хищники не решаются заходить в воду из-за врожденного страха перед крокодилами. В нескольких словах меры предосторожности, которые должен соблюдать фотоохотник, сводятся к следующему: нельзя играть с детенышами животных, приближаться к хищникам, когда они едят, и делать резкие движения во время съемки.

МИЛЛИОНЫ ПУРПУРНЫХ БЛИКОВ

Безопаснее всего снимать пернатых. Лирически настроенный фотохудожник видит графичность их изогнутых шей и длинных ног, находит поэзию в изломанных отражениях в воде. Птицы встречаются повсюду, но такого скопления, как на озере Накуру, в 150 километрах от кенийской столицы Найроби, я не видел нигде. Устроив невообразимый гомон, здесь чистят перья, ссорятся и ухаживают друг за другом многие тысячи капских бакланов, африканских марабу, розовых пеликанов, ибисов-хадада, королевских цапель.

Чтобы облегчить фотосъемку, в зарослях тростника, окружающего озеро, рейнджеры прорубили два коридора, а в конце каждого из них поставили по маленькой хижине. В стене проделали отверстия, чтобы можно было снимать пугливых птиц на близком расстоянии. В обычных условиях пернатые не подпускают человека ближе чем на 200 метров - а из скрадка можно буквально дотянуться до них рукой и разглядеть каждое перышко.

На моих снимках грациозные аисты разом погружают широкие клювы в воду и так же синхронно поднимают головы. Отсняв аистов, я перевожу объектив на венценосных журавлей с золотистыми хохолками на головах, что расхаживают вдоль берега, кланяются друг другу и хлопают крыльями. Я продолжаю снимать, меняю оптику, экспериментирую с блицем, перехожу с одной программы на другую. На озере стоит такой шум, что птицы не обращают внимания на щелчки затвора. И вот в видоискателе появляются самые красивые обитатели озера - фламинго.

Стройные птицы, похожие на балерин, красиво набирают воду и запрокидывают шеи, глотая мелкую живность. Их тонкие силуэты с изогнутыми клювами искажаются и дрожат в дымке нагретого воздуха.

«Фламинго» - от слова «пламя». Взлет этих птиц напоминает вспышку огня. Ярко-розовая окраска обусловлена пигментом каротиноидом - фламинго получают его вместе с красными рачками, которыми в изобилии питаются.

На закате поверхность воды дробится на миллионы пурпурных бликов. Я делаю последний кадр и складываю заполненные флешки во внутренний карман фотожилета. Мне предстоит остаться в шалаше на ночь, чтобы заснять момент пробуждения озера. Расположившись на надувном матраце, я думаю о том, что охотники и фотографы во многом похожи друг на друга: и те и другие должны обладать терпением, знать повадки животных и птиц, уметь скрыться в случае нападения. Разница лишь в том, что охотник занимается уничтожением природы, а фотограф своими снимками умножает ее красоту.