Весь покрытый зеленью

Когда самолет до Фуншала, столицы Мадейры, начинает снижаться, остров предстает перед вами «весь покрытый зеленью, абсолютно весь». Но мало кто догадывается, что современная буйная растительность на острове — рукотворная, хотя на момент открытия Мадейры в начале XV века португальским мореплавателем Жуаном Гонсалвишем Зарку она была покрыта непроходимыми реликтовыми лесами. Зарку не интересовала древесина — нужна была земля для поселенцев. Поэтому он приказал вырубить леса, а когда дело застопорилось, велел поджечь остров. Гигантский пожар длился два года, уничтожив большинство деревьев и покрыв пеплом и без того плодородную вулканическую почву. 

 

 

Сегодня за Мадейрой, расположенной в тысяче километров к югу от Лиссабона, прочно закрепилась репутация «цветущего сада в Атлантике». Фуншал похож на огромный парк, да и само его имя тоже цветочно-душистое — город был назван в честь растущего здесь повсеместно фенхеля. Зарослей пряной травы сегодня, правда, не видно, зато весной над улицами Фуншала висит сиреневая дымка цветущей жакаранды, над клумбами с южноафриканскими протеями нависают тяжелыми бутонами бугенвиллеи и глицинии. В саду музея Кинта-даш-Крузиш (quinta означает «усадьба») драконовы деревья поднимаются над стрелициями родом из Южной Африки, ставшими одним из символов острова. В самом центре Фуншала со дна ущелья тянут вверх ветви хлопковые деревья, увешанные комочками ваты — словно убранные к рождественскому празднику. На рынке Лаврадореш рядом с лотками с душистой клубникой стоят корзины с анноной, фруктом южноамериканского происхождения. Лаврадореш вообще славится фруктовыми развалами. Чего здесь только нет! Но цены сильно завышены с расчетом на туристов, поэтому покупать что-то здесь или нет — решайте сами. 

 

 

За городом, на склонах гор, виноградники соседствуют с плантациями бананов и папайи, с дикой ежевикой, которую в сентябре можно собирать горстями. Ввысь тянутся пятнистые стволы австралийских эвкалиптов и местного ландышевого дерева. Не случайно писателю Ивану Гончарову, побывавшему на Мадейре в 1853 году, больше всего запомнился «тонкий аромат этой удивительной почвы, питающей северные деревья и тропические цветы».

 

 

Если подняться в горы над Фуншалом, где возвышается собор Носса-Сеньора-ду-Монти, кажущийся снизу маленьким белым пятнышком, то попадаешь словно в сказку. Храм Богоматери Горы был построен в 1818 году на месте часовни, которую соорудил в 1470-м Адау Гонсалвиш Феррейра, первый европеец, родившийся на Мадейре. Когда-то сюда вели крутые тропки. По ним и карабкались вверх паломники. В самом конце XIX века к району Монти, где стала селиться местная знать, была снизу построена зубчатая железная дорога на паровой тяге. Она просуществовала до середины ХХ века, и ныне о ней напоминают лишь открытки да изразцы азулежу с видами старой Мадейры. Зубчатую дорогу заменила современная канатка — 15 минут, и Фуншал предстанет перед вами как на ладони. Большинство желающих совершить подъем составляют уже не паломники, а туристы, которых привлекает не святыня, а расположившийся около нее дворец Монти с тропическим садом, где более 100 тысяч растений.

 

 

Из садов Фуншала стоит упомянуть и огромную территорию усадьбы XVIII века Кинта-ду-Палейру-Феррейру. Ее в 1885 году приобрела английская семья Бланди, жившая к тому моменту на острове около 100 лет, и с тех пор парк известен как «Сад Бланди». Именно Бланди наладили здесь производство мадеры, самого известного напитка острова. Винные погреба Бланди расположены в центре Фуншала, в бывшем здании монастыря Святого Франциска, неподалеку от монастыря Санта-Клара, где похоронен Жуан Гонсалвиш Зарку, и английской церкви Святой Троицы, что приютилась в тихом дворе на улочке Кебра-Кошташ, круто сбегающей с горы. Во дворе церкви стоит памятник Филиппе Ланкастерской, англичанке, жене португальского короля Жуана I Великого и матери Генриха Мореплавателя, под эгидой которого были совершены знаменитые географические открытия португальцев. Орган в храме — дар доктора и натуралиста Майкла Грэбема, женатого на одной из представительниц семейства Бланди.

 

Церковь чем-то напоминает уменьшенную копию римского Пантеона: иноверцам — даже христианам — по местным суровым католическим законам не разрешалось сооружать культовые здания, в которых можно бы было распознать храм. Да что там церковь — иноверцев даже хоронить на Мадейре запрещалось вплоть до конца XVIII века. Поэтому британские виноторговцы ввели специальный налог на мадеру, чтобы выкупить землю для английского кладбища, которое появилось в Фуншале в 1770 году.

 

 

Похоже, всё на острове прямо или косвенно связано с вином — даже изготовление знаменитых мадейрских кружев. В 1856 году, когда в производстве вина разразился кризис, вызванный сначала эпидемией мучнистой росы, а потом и нашествием филлоксеры, дочь английского виноторговца Элизабет Фелпс, чтобы дать работу местным женщинам, поставила их рукоделие на коммерческую основу. И по сей день 20 тысяч жителей острова заняты изготовлением вышивок и кружев.

 

 

С местными ремеслами сегодня лучше всего знакомиться в городке Камаша, что к северо-востоку от Фуншала. На башенке, венчающей здание центра ремесел, — часы, тоже дар Грэбема. А рядом на площади — мемориальная доска с надписью: «Здесь впервые в Португалии играли в футбол. 1875 год». Так что не случайно именно Мадейра — родина футболиста Криштиану Роналду, самого известного ныне португальца в мире.

 

 

Что касается знаменитостей, побывавших на Мадейре, первым из них был Христофор Колумб, занимавшийся здесь торговлей сахаром. И, говорят, именно на Мадейре, изучая выброшенные на берег растения, он сделал предположение, что за Атлантикой лежит большая неизведанная земля.

 

С XIX века на Мадейру открылось настоящее паломничество. Благодатный климат, сочетающий в себе мягкость умеренных широт и тепло тропиков, из-за чего Мадейру называют «островом вечной весны», превратил Фуншал в популярный курорт. Всё началось с того, что семейства английских колониальных чиновников, отправляясь в Африку или Индию, делали на Мадейре длительные остановки для акклиматизации. А позже многие, в том числе и представители знатных семейств разных стран, стали приезжать сюда на лечение и просто чтобы провести зиму.

 

 

В храме Носса-Сеньора-ду-Монти покоится прах Карла I, последнего австрийского императора, почившего на острове в 1922 году. Сюда же бежала от двора в Вене и здесь поправляла здоровье Сисси — Елизавета Баварская. Неподалеку от того места, где ей поставили памятник, стояла усадьба Кинта-Вижия, гостями которой были и бразильская императрица Амелия с дочерью, принцессой Марией Амелией, и Аделаида Саксен-Мейнингенская, королева-консорт Великобритании.

 

В роскошном отеле Reid’s до сих пор есть «именные» номера Бернарда Шоу и Уинстона Черчилля. Когда знакомая-менеджер решила показать мне гостиницу, номер Шоу был занят. Но апартаменты Черчилля можно было осмотреть. Черчилль отдавал дань местному вину, гулял и писал пейзажи. Некоторые из них украшают стены роскошных апартаментов в отеле. Он любил бывать на мысе Кабу-Жиран, а рисовать — в Камара-ди-Лобуш, живописном рыбацком поселке к западу от Фуншала, куда его доставлял серый «Роллс-Ройс». Там и сегодня работает ресторан Churchill’s Place с террасой, на которой любил сиживать за мольбертом сэр Уинстон. А в самом Фуншале он предпочитал морские виды с веранды другой шикарной гостиницы — Savoy, куда отправлялся на этюды.

 

 

Виды Мадейры запечатлел и великий русский живописец Карл Брюллов. Прибыв на остров, он нашел здесь общество соотечественников — в лице президента Императорской академии художеств герцога Максимилиана Лейхтенбергского и его супруги, живших в усадьбе Кинта-Вижия, князя Петра Багратиона с супругой Анной Алексеевной, князя Александра Мещерского... Поместье это несколько лет спустя приобрел граф Карл Ламберт, генерал-адъютант и член Государственного совета Российской империи, после чего оно стало именоваться Кинта-Ламберт. 

 

Но это далеко не полный список. Судя по сохранившимся на Мадейре документам, полюбоваться видами с обрыва Кабу-Жиран помимо Черчилля, португальских путешественников Эрменежилду Капелу и Роберту Ивенша, итальянского архитектора Луиджи Манини приезжал в ноябре 1887 года и князь Григорий Волконский, внук декабриста Сергея Волконского, публицист, состоявший в переписке со Львом Толстым.

 

От Фуншала к северному побережью ведет пара шоссе. Можно ехать через перевал, можно — через туннель, что гораздо быстрее. Но если погода хорошая, солнечно и ясно, конечно, лучше ехать «верхом», через смотровую площадку Энкумеада (1007 метров): оттуда можно видеть оба побережья.

 

А по другому шоссе, вьющемуся по дну ущелья, можно попасть в Рибейру-Фриу. Это небольшое селение в 20 километрах от Фуншала на берегу горной речушки славится форелевым хозяйством и ресторанами, где эту рыбу можно отведать. Но главное, отсюда начинается левада к бельведеру Балкойнес — смотровой площадке, известной одним из лучших видов на острове на пропасти и пики фантастических форм.

 

Северный берег Мадейры выглядит более суровым и неприступным, чем южный, а горы над океаном поднимаются резче и круче. Поэтому ведущая вдоль океана к городку Порту-Мониш на крайнем северо-западе острова узкая и извилистая дорога буквально вырублена в скалах и висит над водой. Это 19-километровое шоссе сооружали почти 20 лет, причем практически вручную — рабочих спускали вниз на канатах, и они вырубали в обрыве, обращенном к океану, узкий карниз. В нескольких местах прямо на шоссе низвергаются водопады, сотрясая крыши проезжающих автомобилей. Поклонники творчества Ивана Гончарова могут увидеть скалу, которую он описал во время плавания на фрегате «Паллада»: «Одна скала как будто оторвалась и упала в море отдельно: под ней свод насквозь...» Недаром ущелье, выходящее к океану напротив скалы, так и зовется — Рибейра-да-Жанела, «Речушка окна».

 

В Порту-Мониш все едут, чтобы полюбоваться живописными купальнями, созданными потоками лавы, — но они предназначены больше для наслаждения красотой, чем для принятия морских ванн: океан здесь почти всегда бурный. С черным базальтом бассейнов контрастирует желтый цвет одинокой скалы, поднимающейся из воды в некотором отдалении от берега. Здесь уже в сентябре кутаются в свитера, сезон заканчивается, половина ресторанов закрыта, хотя в часе езды через туннели на юг — вечная весна.

 

 

А вот чтобы увидеть местные традиционные сельские домики А-образной формы, которые наряду со стрелицией стали символами Мадейры, надо отправиться на северо-восток, в городок Сантана. В отличие от других населенных пунктов на северном побережье, он расположен высоко над океаном. В Сантане сохранилось около сотни исторических домов. Отреставрированные и раскрашенные в яркие цвета, многие из них открыты для туристов. В условиях здешнего теплого климата эти домики под соломенными крышами служили для обитателей только спальнями — пищу готовили и ели под открытым небом. Природа вообще балует обитателей острова, а туристический бум последних лет сделал Мадейру, возможно, самым процветающим регионом Португалии.

 

Желающие все-таки полежать на пляже отправляются на остров Порту-Санту, что в двух с половиной часах хода на пароме от Фуншала. Площадь острова всего 42 квадратных километра, зато прекрасный золотой пляж там вытянулся на 9 километров. Перед выходными, когда жители Мадейры сами устремляются к песчаным берегам соседнего острова, билеты на паром в Вила-Балейру, столицу Порту-Санту, взять не так-то просто.

 

 

Трудно поверить, что в XV веке остров, названный Святым Портом, был преуспевающей колонией, которая помимо сока драконова дерева (он используется как краситель в деревообрабатывающей и текстильной промышленности, а также в парфюмерии, народной медицине и в качестве благовоний) производила зерно, вино, сахар. Но жители вырубили деревья, чтобы освободить место для поселения, и выпустили на волю беременную крольчиху, чьих потомков теперь можно встретить тут в изобилии. Результат оказался катастрофическим для природы. Все усилия восстановить лес потерпели провал, а большую часть воды на Порту-Санту ныне дают опреснительные установки.

 

 

Между прибрежной дорогой и пляжами узкой полосой тянутся чахлые виноградники. В местных ресторанах еще можно попробовать здешнее вино, но, похоже, и его дни сочтены. Практически во всем — в том числе в продовольствии — остров ныне зависит от Мадейры. А когда из тихой миниатюрной Вилы-Балейры возвращаешься в ночной Фуншал — с его сияющей рекламой, вывесками ресторанов и гостиниц, — столица Мадейры и вовсе кажется маленьким Нью-Йорком. И становится понятно, почему обитатели Порту-Санту жителей Мадейры называют «американцами». 

 

Фуншал действительно можно назвать городом, который никогда не спит. Остановившись здесь, вы окажетесь в «оазисе цивилизации» — бары, рестораны, бутики, туристические агентства и многочисленные конторы по прокату автомобилей. Но стоит отъехать от столицы на несколько километров, и вы совершенно в другом мире, где реальностью становится единение с собой и окружающей природой. И этим Мадейра ценна в первую очередь.