Соединенные кадры Америки

«See! Teddy the wrestling bear» — написано на афише рядом с парнем, на секунду отвернувшимся глотнуть колы, прежде чем продолжить свое нелегкое дело зазывалы на центральной ярмарке в Ратленде, штат Вермонт. Это северо-восточная окраина США, небольшой городок на границе с Канадой, 1941 год. «Спешите видеть, Тедди, борцовый медведь» — в начале сороковых борьба вот-вот перестанет быть ярмарочной потехой и окончательно превратится в профессиональный спорт. Но пока еще борьба — обычно с приезжей звездой-силачом, хотя бывало и иначе — излюбленное развлечение фермеров, выбравшихся в близлежащий город на выходной.

Фотокадры запечатлели не только их самих, но и членов их семей — на одном из снимков сидящие спиной к зрителям две приодевшиеся «на выход» женщины, в костюмах и шляпках, в компании мужчины-возницы едут по пыльной дороге. Их парадный вид резко контрастирует с тем транспортом, которым они пользуются, — самой прозаической телегой.

Их жизнь, полная неведомых не только нам, но и нашим современникам-американцам радостей и трудностей, растворена в скупых экономических сводках о состоянии фермерских хозяйств в годы Великой депрессии, книгах и фильмах, созданных позднее, и в редких, но чрезвычайно ценных эссе и фотографиях документалистов. Вправду, часто ли увидишь репортера в такой глубинке? Знают ли эти фермеры, сидящие на телеге, что их фотографируют?

На снимках с Ратлендской ярмарки — не только само шоу, но и его закулисье. Вот, к примеру, три девушки-артистки, сидящие на траве. Поражает не только сходство ярмарочных актрис с героинями картинок в стиле пин-ап, которые наводнят Америку десятилетие спустя, но и качество фотографии. Можно рассмотреть детали костюмов и нюансы мимики. Разглядеть, что игра на подмостках, скорее всего, не основная профессия этих девушек, а что-то вроде хобби, а в остальное время они помогают своим отцам на ферме или учат детей в воскресной школе — в довоенной сельской Америке у молоденькой девушки было не так много вариантов выбора.

Автор всех этих снимков, Джек Делано, узнается благодаря своему фирменному стилю — удивительной детализации и легкой отстраненности взгляда. Джеком он стал в 1923-м, когда, покинув Украину, перебрался в США вместе с матерью и братом. До этого юноша был Яковом Овчаровым. Впереди у него еще три года репортерской работы, а затем переезд в Пуэрто-Рико — в Америке этот наш соотечественник более известен как композитор, изучавший и плодотворно использовавший пуэрториканское музыкальное наследие, автор саундтрека и сценария фильма «Бейсболисты», ленты об увлеченных бейсболом пуэрториканских детишках. Мы же его знаем как человека, творившего чудеса при помощи складной репортерской камеры и цветной фотопленки «Кодахром».

В 1939-м ему предложили, по его собственным словам, такую работу, в какой он был заинтересован как никогда в своей жизни. Подрабатывая фотографией, он обивал пороги различных ведомств и потенциальных спонсоров, предлагая им фотопроект, который отражал бы состояние выработок антрацита в Пенсильвании. Джека Делано с его небанальной идеей заметила Служба охраны фермерских хозяйств (Farm Security Administration, FSA). Он оказался именно тем, кто им был нужен — наблюдательным фотографом с автомобилем и водительскими правами, — чтобы ездить в самые отдаленные уголки страны.

Америка прошла через худший период Великой депрессии, фермеры и жители небольших городов бедствовали, требовалось понять, как нужно помогать им выкарабкаться с экономического дна. Делано говорил позже, что тогда «не чувствовал, что имеет дело с чем-то касающимся политики. Это соприкасалось с американской традицией, с хорошим и плохим, что в ней было, это была работа, для которой важны американские культурные ценности».

Служба охраны фермерских хозяйств образовалась в 1936 году в рамках правительственных экономических исследований и реформ «нового курса» Рузвельта. Многие мелкие землевладельцы в Америке имели этот статус лишь формально — в действительности они не владели землей, а пользовались ею на условиях аренды, отдавая половину урожая. Типичные представители этой прослойки — так называемые испольщики, темнокожие работники хлопковой плантации, изображенные на фото 1941 года.

Испольщик Берроуз, в мятом комбинезоне и с отчаянным взглядом, и его жена Мэри стали поистине лицом Великой депрессии после того, как попали в объектив коллеги Делано по работе на FSA Уолкера Эванса.

Вот этим людям — и тысячам им подобных — и намеревались помочь в Службе охраны фермерских хозяйств. Суть реформы, задуманной этим ведомством, заключалась в том, чтобы освободить фермеров от тяжелых условий испольной аренды и поднять уровень их жизни — для этого предполагалось перевести их на работу на большие фермы, принадлежащие государству. Труд на таких землях обеспечивал бы не только высокий заработок, но и хорошее техническое оснащение сельскохозяйственных работ. Странно предполагать, что в американской истории можно обнаружить нечто вроде советских колхозов и совхозов, — но этот несбывшийся проект был чем-то из этой серии.

Оппонентом программы стала другая организация, занятая развитием сельского хозяйства, Фермерское бюро. Чиновники этого ведомства считали, что земля должна находиться в собственности фермеров и FSA следует заниматься помощью им в выгодном приобретении земли, а не созданием «коллективных хозяйств». Против того, чтобы работать на участках, принадлежащих государству, были и сами фермеры — собственность на землю они считали высшей ценностью и желанной целью.

Серьезно говоря, речь шла об американских традициях. Ведь свободное владение землей — основа основ американской национальной идеи еще со времен первых поселенцев. Неудивительно, что вокруг земельной реформы разгорелись нешуточные споры. Служба охраны фермерских хозяйств взяла дополнительное время на сбор аргументов — в качестве которых решила предъявить фото-, кино- и журналистские свидетельства о жизни в глубинке.

FSA наняла лучших фотографов, публицистов и режиссеров-документалистов, чтобы «показать Америку американцам» и составить подробнейший отчет о повседневной жизни во время Великой депрессии (сегодня это сотни тысяч кадров в Отделе отпечатков и фотографий Библиотеки конгресса). Правда, основные съемки проводились начиная с 1939-го, в конце Великой депрессии — к этому времени самый жестокий ее период уже был пройден Америкой.

Будет ошибкой заявить, что фотографы, нанятые FSA, должны были снимать исключительно нищету, неблагодарный труд и голод. Напротив, их заданием было как можно более разностороннее документирование жизни «маленькой Америки», ее скромных праздников и радостей. Даже Доротея Ланге, единственная женщина в этом разношерстном коллективе фотографов, создавшая одни из самых пронзительных снимков из жизни мигрантов, получала инструкции, предписывающие сосредоточиться на коллективной трапезе, общей молитве, работе и социализации. И все же, поскольку трудовые вопросы занимали тогда Америку больше всех других, работа и безработица стали главными темами сотен сделанных для FSA снимков.

Герои многих из этих фотографий — бесчисленные работяги, странствовавшие по Штатам в поисках нескольких долларов на кусок хлеба. Трудовые мигранты были яркой приметой Великой депрессии — ежегодно в течение всех 1930-х миллионы людей перемещались по стране в поисках хоть какой-то работы. Их называли hobo — часто это были совсем молодые люди. Увидеть их, ведущих ускользающую даже от документалистов зыбкую нелегальную жизнь, почти невозможно. Разве только знаменитые Warner Brothers сняли в 1933 году фильм, предостерегающий подростков от нелегальной трудовой миграции, где эти люди не раз попали в кадр. Да еще сохранились свидетельства некоторых бывших хобо, рассказавших о своем непростом опыте годы спустя. Здесь фотоснимки оказываются бесценным свидетельством.

Перед нами еще одна серия кадров, снятых Делано. Монументальные картины, изображающие товарные вагоны в чикагском депо, локомотив на отстое, людей в зале ожидания, расчерченном резкими лучами света из высоких окон… Фотокадры словно схватывают уходящие реалии довоенной Америки, готовящиеся вот-вот исчезнуть насовсем. Пассажирские перевозки, и так развитые меньше, чем в Европе, после войны в Америке почти прекратились, уступив место набирающим обороты автотранспорту и авиации. Безработица на железных дорогах к середине тридцатых составляла более 40%. Некоторые направления грузовых перевозок были заброшены в связи с плачевной экономической ситуацией, на других сократился объем; только Пенсильванская дорога мужественно пошла по пути технических новшеств и, сделав ставку на электрификацию, сумела выжить в той ситуации, которая сложилась на железных дорогах еще за десять лет до Великой депрессии.

Именно в этих товарных вагонах, в некотором смысле ставших символом 1930-х, и путешествовали нелегалы в поисках рабочих мест. Трудности и большой риск не пугали их — а нужно было запрыгнуть в вагон на ходу, после того как будет закончен осмотр перед отправкой, чем-то питаться в долгом пути, успеть вылезти из вагона до разгрузки по прибытии на место назначения. Огромной была и угроза здоровью — риск не только травм, связанных с падением на пути и поездкой в грузовом вагоне, но и избиения сотрудниками охраны, если нелегал попадался. Именно о таких последствиях и предостерегала упомянутая лента Warner Brothers. Тем не менее многие испытавшие train hopping, вскакивание в поезд, вспоминают братскую атмосферу и своеобразную беззаботность таких путешествий: хобо всегда помогали друг другу, делились едой; главной их целью была сама дорога, сопряженная с риском, отвлекавшая их от безрадостной действительности.

Современные американские журналисты нередко говорят, что train hopping, нелегальные путешествия в грузовых поездах, не забыты и в наши дни — эта тонкая нить связывает нас с Америкой прошлого, пересеченной железными дорогами, Америкой масштабных строек и небольших городков, многие из которых превратились в призраки.

Пожалуй, и сегодня есть шанс отыскать в этой бескрайней стране такие места, где можно снять кадры, похожие на те, что остались на пленках и пластинках Делано. Но почти везде между той Америкой и современной — пропасть, разверзшаяся еще с началом войны. Война изменила и жизнь фотографов.

В 1942 году отделение, занятое фотографией, из расформированной FSA перешло в ведение Бюро военной информации (Office of war information), а спустя год и вовсе было ликвидировано. Борьба с сельскохозяйственным обеднением и низким уровнем жизни в провинциальных городках стала неактуальной — мобилизованная на военные нужды промышленность открывала множество вакансий для рабочих. В сущности, проект FSA был последним обращением непосредственно к американской ферме. Хотя ситуация была бедственной отнюдь не во всех фермерских хозяйствах — в конце 1930-х годов государство стало крупнейшим закупщиком продуктов питания в связи с поставками союзникам по программе ленд-лиза, а затем эти закупки еще выросли после вступления Соединенных Штатов в войну. Война изменила весь экономический облик Америки — не только мобилизацией промышленности, но и отсутствием, вопреки расхожему мнению, жесткого планирования в растущем промышленном секторе. Современные исследования, проведенные американскими экономистами, показывают, что Вашингтон осознавал губительность прямого вмешательства и контроля и предоставил предприятиям относительную свободу. Но работа в промышленности по-прежнему была связана с высокими рисками — по подсчетам американского исследователя Артура Хермана, соотношение погибших или раненых на фронтах и на предприятиях военной промышленности составляло примерно 1 к 20.

Мобилизация промышленности стала истинным выходом из Великой депрессии — изменилось не только количество рабочих, получивших места, но и весь состав наемной рабочей силы. Среди тех, кто выиграл что-то от промышленного подъема в Америке в годы войны, — не только сумевшие заново встать на ноги заводы и корпорации, но и американские женщины из простых семей. Труд на заводе, разумеется, не самая легкая доля, но он, по крайней мере, дал американкам некоторую самостоятельность.

В условиях Великой депрессии устроиться на работу нелегко было даже мужчинам. А между 1940 и 1945 годами доля женщин во всем количестве наемных работников выросла до 50%. Как и в СССР, в Америке женщины заняли рабочие места ушедших на фронт братьев, мужей и отцов — но здесь была своя специфика. В начале войны руководители предприятий получали инструкции, предписывающие обучать женщин на производстве, сравнивая задания на предприятиях с домашним трудом, который женщины выполняли до трудоустройства.

Вот они, героини начавшейся эпохи: фрезеровщица на авиационном заводе, в характерных синих брюках и цветастой косынке, стоит возле станка, вот сфотографированная будто бы для рекламы работница в красном (в цвет платья) берете ставит заклепки на носовую секцию истребителя. Это снова фотографии Джека Делано — его выдает не только безупречная экспозиция, но и приобретенный на работе для FSA интерес к повседневной жизни. Многие фотографы, работавшие вместе с ним, перейдя в Бюро военной информации, занялись съемкой масштабных предприятий военной промышленности. Например, огромных цехов, производящих легендарное количество истребителей, превосходившее совокупно японский, английский и итальянский выпуск. Делано интересовали несколько другие сюжеты. Впрочем, индустриальная эстетика не оставила равнодушным и его — но здесь снова, как и в фотографиях железнодорожных депо, его волновали свет и композиция, летящий сноп искр рядом с едва заметной фигурой сварщика, удивительная игра света в окнах при почти незаметной громаде локомотива. Все это было для него ощутимыми приметами wartime effort, военного рывка. Все это стало таковым и для нас — благодаря этим самым фото.

На фотографиях рубежа 1930–1940-х запечатлелось то, что скоро будет предано забвению. Эти кадры — разноцветный мост между прошлым и будущим, между большим и малым, личным и историческим. Огромные экскаваторы Douglas Dam и дети с корзиной картошки, случайно попавший в кадр человек в шляпе на автобусной станции и локомотив в депо — вот что такое на самом деле Великая депрессия и «новый курс», их живое, зримое воплощение.