Снять короваев

Первый контакт короваев, обитающих в джунглях острова Новая Гвинея, и белых людей состоялся всего около 40 лет назад. До этого момента папуасы даже не подозревали, что кроме них на этой планете еще есть люди. За прошедшее время в жизни короваев многое изменилось — но не всё. Те, кто остался жить в девственных лесах, по-прежнему промышляют собирательством и охотой, а дома строят на деревьях.

Сверху отчетливо вырисовывается радуга, поют, пролетая мимо, диковинные птицы. Солнечный свет становится мягче с каждой минутой, создавая идеальные условия для съемки. Но все портит резко налетевший ветер: он свистит в ушах, и крона дерева, словно маятник, начинает раскачиваться из стороны в сторону. Амплитуда все больше, и в какую-то секунду под ногами раздается сухой хруст. До земли — не меньше 25 метров. Достаточно, чтобы разбиться насмерть.

От высоты захватывает дух и замирает сердце. Босыми ногами я стою на платформе, которую на скорую руку сколотили наши носильщики. Один из них находится рядом. Он сидит на жердочках, насвистывает какую-то мелодию, крутит головой по сторонам и тревог моих совсем не разделяет. Он вырос на таких деревьях. «Саша, спроси Кинг-Конга…» — окончание фразы сдувает ветром. Кричит Дмитрий Комаров, еще один член нашей экспедиции. Крик раздается с соседнего дерева, в кроне которого видна грубая конструкция, по форме напоминающая обветшавший сарай. Там бригада папуасов, вооруженных мачете, занимается строительством эксклюзивного «пентхауса» с видом на море нескончаемых джунглей.

Я хочу что-то ответить, но слова застревают в горле: платформа раскачивается еще сильнее, хруст становится громче. Мертвой хваткой вцепляюсь в ствол, от которого приятно пахнет смолой, закрываю глаза и как мантру повторяю: «Все будет маноп, все будет маноп».

Маноп — это значит «хорошо» на местном языке, и на это слово мы уповали с самого начала, оказавшись на Новой Гвинее. Чтобы добраться до племени короваев, нам предстояло рискованное путешествие на деревянных каноэ. И сразу все пошло не по плану.

Добраться целыми

Удар, визг мотора и характерный звук скребущих о деревянное днище камней. На полном ходу наша лодка села на мель. На часах — глубоко за полночь, темнота такая, что хоть глаз выколи. Но я знаю: там, в густой тьме, — непроходимые джунгли и болота. В лодке нас трое — я и папуасы из племени асматов. Еще два человека нашей группы ждут в лагере выше по реке.

Каноэ, кажется, цело. Если так, то у нас хороший шанс выбраться невредимыми. Но в спасении плавсредства я предпочитаю не участвовать: в реке Бразза водятся крокодилы — видел неоднократно, и угодить к ним в пасть нет никакого желания. Поэтому каноэ вызволяют из западни сами лодочники.

Когда еще через 15 минут прямо посреди реки мотор глохнет, я начинаю проклинать тот момент, когда согласился сесть в лодку: наша миссия снова близка к провалу. А всего-то нам нужно было раздобыть топливо и вернуться, чтобы наутро отправиться к короваям. Бензин достали, однако с возвращением возникли некоторые трудности. Лодочники, похоже, не очень сведущи в механике (им лет по 15, не больше), но мотор неожиданно снова заурчал. Мы рассекаем тихую воду в темноте... но в неверном направлении — вниз по реке. Пока асматы колдовали над мотором, лодка кружилась на воде, словно в вальсе, и мы потеряли все ориентиры.

На следующий день я вспоминаю водные приключения с ностальгией. Пешая часть маршрута не менее рискованна, но больше изматывает физически. Под ногами хлюпает грязь, ботинки, как и вся одежда, насквозь промокли, руки и шея чешутся от укусов вездесущих комаров, а домов короваев по-прежнему не видно. Наша группа достаточно мобильна, потому что малочисленна: двое журналистов и гид-переводчик. Но Новая Гвинея внесла коррективы: нам пришлось взять в экспедицию дюжину носильщиков, которые по совместительству еще и проводники. Без них бы мы не то что путь к племени не нашли, а вообще никогда из этих джунглей не выбрались бы.

Короваи, пожалуй, самое самобытное племя на Новой Гвинее. Уже потому, что они строят дома на деревьях. За 40 лет, с того момента, когда состоялся их контакт с цивилизацией, современная наука недалеко продвинулась в изучении их обычаев. И мы с надеждой собрать о короваях уникальную информацию (а заодно и запечатлеть на фото и видео их быт) все глубже углублялись в девственные джунгли.

«Я вижу дом!» — Дмитрий указывает куда-то вверх. И действительно, в кроне 30-метрового дерева заметно нечто вроде хижины. Аборигены, похоже, давно ее покинули, но это все равно повод для радости. Племя где-то рядом. Короваи — не кочевники, как иногда ошибочно считают. Все их земли четко поделены между кланами, и права на землю передаются по мужской линии из поколения в поколение. По данным разведки с воздуха, проводившейся с 1986 по 1990 год, в джунглях Папуа — Новой Гвинеи было около 4 тысяч короваев. Сколько их осталось в лесу теперь, сказать сложно. Но одно известно наверняка: они по-прежнему живут в домах на деревьях.

Установить контакт

В доме короваев нет ни окон, ни мебели. Только стены из коры дерева, закопченный потолок с костями убитых животных и кострище в полу. На огне — чугунная сковородка с саговой лепешкой. Саго — это основной продукт в рационе племени, добывают его из сердцевины ствола пальмы.

За приготовлением пищи следят мужчины, Они и Федонг. На них нет никакой одежды, кроме пояса из лиан. Оба коровая жилистые и очень худые, видимо, сказывается бедность рациона. Несмотря на «дикую» репутацию, папуасы не спешат нас прогонять. Наоборот, Они и Федонг встретили нас как дальних родственников. С одной стороны, нашему контакту помогли проводники, многие из которых выходцы из племени короваев, с другой — лес и дом здесь небогаты яркими событиями. А тут являемся мы — с подарками и всякими причудами, и аборигенов разбирает любопытство.

В темном углу сидит еще более тощий Удин, на котором есть одежда. У него сильнейший шок: сегодня Удин встретил первого в своей жизни белого человека. Он смотрит на нас с опаской, настороженно. Наверное, думает: а вдруг съедят?

За разговорами у огня мы выясняем, что Они и Федонг строят новый дом. Разница лишь в том, что эта хижина, в которой мы находимся, висит на высоте 10 метров, а новая будет расположена не ниже 30 метров. «Там работы на несколько дней», — говорит Они, перекладывая лепешку на банановый лист. Перевод у нас двойной: с русского на индонезийский делаю я, с индонезийского на редчайший коровайский — Джосуа, местный парень, который успел пожить за пределами этого леса. Гостеприимные хозяева предлагают нам присоединиться к грандиозной стройке. И нам не терпится в ней поучаствовать.

Раньше дома на большой высоте были нужны короваям, чтобы защитить семью от набегов других племен. Это примитивная тактика обороны — стрела не долетит и враг наверх не залезет. Теперь войны в прошлом. Так зачем тогда Они дом на 30-метровой высоте? «Оттуда открывается прекрасный вид, — объясняет он, — а моя мечта — жить как раньше, наверху и любоваться джунглями, рассветами, закатами». Они, оказывается, настоящий романтик.

Лианы, бревна, кора, пальмовые листья — все необходимые стройматериалы подготовлены и лежат на земле. Помимо нас в строительстве на дереве будут принимать участие еще Малоп и Симон. Оба крепкие и мускулистые парни, в отличие от хозяев.

Наверх ведет что-то наподобие лестницы из наспех прибитых к стволу деревяшек. Полностью полагаться на эту хлипкую конструкцию — необдуманно и даже рискованно. Поэтому нужно провесить веревки, которые будут нашей страховкой.

«Ты забираешься наверх, у тебя карабин, ты берешь…» — Дима показывает Они веревку, но говорит по-русски. Переводы передаются по цепочке. Так Они узнает, как пользоваться карабином и делать петлю. Теперь ему остается только закрепить страховку на макушке дерева.

Любой акробат умрет от зависти, если увидит, с какой простотой и безмятежностью немолодой папуас забирается на самый верх, петляет между ветками и выполняет задание. Первым делом необходимо поднять на высоту стволы молодых деревьев, из которых будут строить каркас. На конце каждого ствола короваи делают импровизированный крюк: теперь древесину можно цеплять за ступеньки лестницы или передавать наверх по цепочке. Так поднимается первая часть стройматериалов, которые стягиваются лианами, заменяющими короваям веревки и гвозди.

Построить дом

Застрять в джунглях мы, конечно, не хотели. Каждый день кормить собой комаров, тем самым увеличивая риск заболеть малярией (Дмитрий все-таки заболел), пить воду с привкусом глины, давиться сухими саговыми лепешками и лазить туда-сюда по лестнице — все это отнимает физические и моральные силы. Работа идет полным ходом и по всем фронтам, наш дом постепенно приобретает характерные формы и очертания.

Каркас — основа дома. Главное, надежно закрепить его к ветвям в кроне дерева, иначе легкого ветра хватит, чтобы конструкция опрокинулась. С крышей все еще проще. Пальмовые листья елочкой загоняются через небольшие перекладины, и получается что-то вроде зеленой черепицы.

Наблюдая за папуасами, мы не перестаем удивляться. На любой высоте этих джунглей короваи свободны и уверены в себе. Их движения отточены, как у животных, они отдаются полностью своим инстинктам, они не подвластны сомнениям или страхам. И деревья принимают их, как мать свое дитя. Поэтому короваи способны на то, что любому другому человеку покажется безумством. Например, Они ходит по тоненьким веточкам без всякой страховки и при этом орудует мачете. И для него это — рабочая рутина, а не смертельный номер в цирке.

Нас переполняет восторг от их работы, от того, в какой гармонии они живут с природой и со своим лесом. «Деревья — словно продолжение их рук, ног и чувств», — говорит Дмитрий.

Пока продвигалось строительство, жаркие дни сменялись душными ночами, запасы еды убывали, батареи фотокамер садились, карточек памяти не хватало. Так пролетела тяжелая во всех смыслах неделя (а всего в Папуа к этому моменту мы находились больше месяца). За это время на каркас дома легла крыша, были возведены стены и наконец отпраздновано новоселье, на котором мы угостили короваев красной икрой и салом, подарили керосиновую печку, деревянную булаву и другие сувениры. Наш новый друг Они доволен, а его скромная мечта жить над джунглями осуществилась.

Современный мир вынес приговор короваям еще в 90-х. Именно тогда редкие гости из разных уголков земного шара получили шанс приезжать к таким, как Они с Федонгом. Их жены, кстати, давно перебрались с детьми в город, но Они и Федонг не смогли освоиться на новом месте. Пройдет десятилетие-другое — и хозяева этого леса навсегда покинут свой дом, уйдут в цивилизацию. Это произойдет неизбежно, если только современный человек не придумает, как уберечь от своего влияния последние «дикие» племена на нашей планете.