Украденный Иероним

«Спаситель» легендарного полотна - профессор истории, философии, доктор теологии и литературоведения, кавалер ордена Искусств и филологии (Париж), член доминиканского ордена, директор (1981-1991) Музея изобразительных искусств города Валлетта Мариус Зерафа - любезно согласился побеседовать с нами в последний день своего визита в Москву.

Когда встречаешься с профессором Зерафой впервые, чтобы послушать лекцию о «Святом Иерониме» Микеланджело Меризи да Караваджо, трудно представить, что речь пойдет о настоящем похищении, с подробностями, более подобающими бандитским фильмам, чем жизни искусствоведов и музейщиков. Сложно поверить, что этот улыбчивый человек может быть участником криминальной истории. В дневниках профессора за тот период - ставших основой для его книги Caravaggio diaries, посвященной этим событиям, - есть запись о том, как он позировал скульптору Винсенту Апапу для статуи пророка Авдия, которая теперь украшает доминиканскую церковь в Слиме на побережье Мальты: «Никто из тех, кто сейчас посмотрит на эту статую с ее ангельской улыбкой, не сможет представить того ада, через который я прошел в то время». Можно долго пересказывать события, случившиеся тогда, во второй половине 1980-х, - но лучше предоставить слово самому профессору.

WORK IN PROGRESS

В 1986 году «Святой Иероним» Караваджо находился в музее при соборе Сан-Джованни ла Валлетта, который был вне попечения Мариуса Зерафы. «В последний день года, - рассказывает профессор, - там оставался только один экскурсовод. Эти два человека вошли внутрь, поставили столбики с цепочкой вокруг входа в то помещение, где находилось полотно, повесили табличку с надписью «Work in progress» («Идет работа»), затем разобрали раму и срезали холст с подрамника. Американская туристка, пришедшая посмотреть на «Святого Иеронима», не обнаружила картины и отправилась пожаловаться куратору; тот явился и был шокирован произошедшим. Он позвонил мне (потому что он мой хороший друг), и мы сообщили о случившемся министру внутренних дел. Были закрыты аэропорт и гавань, чтобы никто и ничто не могло покинуть остров. Затем два долгих года ничего не происходило.

Однажды вечером, почти два года спустя, какой-то молодой человек пришел в монастырь, где я тогда жил (доминиканский монастырь в Слиме. - А. Щ.), и отдал мне большой конверт. Внутри него были конверт поменьше и кассета. На конверте было написано: «Не открывайте этот конверт, пока не прослушаете кассету». Конечно же, сначала я открыл конверт. Внутри лежал полароидный снимок: полотно было срезано с подрамника, и на нем стояла кофейная чашка! Я выбежал на лестницу, но молодой человек исчез. Затем я запустил кассету. Запись была очень, очень пугающей. Они говорили: «Караваджо у нас, мы свяжемся с вами...» Они хотели получить полмиллиона мальтийских лир за «Святого Иеронима», это примерно миллион долларов. «Но вы не должны обращаться в полицию, иначе мы взорвем собор Сан-Джованни». Они говорили, что свяжутся со мной на следующей неделе».

В дневниковой записи Мариус отмечает, что на кассете некто читает заранее заготовленный текст, слышно, как переворачиваются страницы. Похитители сообщают, что «Святой Иероним» в Италии, что они пытались продать его в Европе, но не преуспели и теперь собираются вывезти в Америку.

ЗВОНИТ СИНЬОР МЕРИЗИ

«На самом деле они позвонили мне на следующее утро, - продолжает профессор Зерафа. - Они спросили: «Вас это интересует?», я ответил: «Конечно». К сожалению, ни правительство, ни церковь не проявили никакого интереса. По сути, в своей книге я говорю, что иногда проще иметь дело с мафией, чем с министрами и монсиньорами».

В дневнике 25 ноября 1986 года Мариус записал, что позвонивший ему человек представился как «синьор Меризи». То, что фамилия этого человека, вымышленная или реальная, такая же, как и у живописца, чье полотно он похитил, добавляет мистики в этот детективный сюжет.

«У нас было двое итальянских экспертов-криминалистов, они сказали: «Мы возьмем ваш телефон под контроль». Похитители звонили почти каждый день на протяжении восьми месяцев, иногда по три раза на дню. Я притворялся, что заинтересован, я снизил цену, так что они поняли, что я действительно заинтересован».

В серии дневниковых записей Мариус рассказывает, что устройства для прослушивания разговоров были еще очень несовершенны и долгое время работа специалистов с его телефоном ничего не давала. Но именно в этих переговорах Мариусу удалось снизить первоначальную цену до 35 тысяч мальтийских лир - он настаивал, что полотно сильно повреждено и, в конце концов, украдено, а это тоже нельзя не учитывать.

«Затем они стали злиться, говорить, что увезут картину в Америку и так далее. Потом они стали присылать мне отрезанные кусочки холста...»

Мариус затягивал переговоры с преступниками, выигрывая время для окончательного решения; он держал связь с ними, даже когда на Мальте были выборы и смена правительства, а звонившие негодовали, что не смогут получить деньги. Профессор, будучи тонким психологом, сдерживал ситуацию. 15 июля 1987 года он сказал преступникам, что затянувшаяся история срывает и его планы. Это произвело впечатление, похитители согласились и сказали: «Да, это правда, но мы тут тоже под давлением», - будто бы вошли в его положение!

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Летом 1987 года новым премьер-министром Мальты стал человек, с которым Мариус был знаком с детства. «Однажды, - продолжает Зерафа, - премьер-министр, мой друг, сказал: «Ты можешь сообщить им, что у тебя есть деньги, чтобы заплатить. Они скажут «О'кей» и привезут полотно обратно из Италии». Было сделано четыре фотографии с газетой, чтобы показать, что полотно действительно в Италии. Я все время спрашивал похитителей о месте «обмена» - они хотели, чтобы это произошло на Мальте. Я предлагал им сделать это в Италии, во Флоренции - поскольку я хорошо знаю Флоренцию и там мы могли бы рассчитывать на помощь итальянской полиции».

Как можно узнать из дневника Мариуса, преступники наотрез отказались от его предложения совершить «обмен» в Италии, мотивировав это тем, что... они «не верят итальянцам, итальянцы преступники!». И кто говорит об этом! Воистину, настоящее торжество национального стереотипа.

«Все время делались попытки проследить, откуда поступают звонки. Молодой человек, инженер, пытался определить, откуда звонят, - и наконец, после восьми месяцев, выявил, что звонки поступают с обувной фабрики».

В результате именно специалисты, прослушивающие телефон, смогли увидеть похитителей, когда те пришли в фотомагазин за пленкой. Перевезя полотно на Мальту, преступники прислали Мариусу снимок, на котором «Святой Иероним» был запечатлен вместе со свежей мальтийской газетой, доказывая тем самым, что картина на острове.

«Я обратился в министерство труда: всякая фабрика имеет буклет на каждого своего рабочего, workbook. На этой фабрике оказалось пять девушек и четыре мужчины». Мариус записал в дневнике, что после просмотра досье на рабочих он стал подозревать в одном из них человека, чей голос он слышал в телефонной трубке. (Звонивших было двое, что осложняло дело.) На досье стоял штамп, свидетельствующий, что этот сотрудник - вернувшийся мигрант; по словам Мариуса, его лицо «подошло» под тот голос, с которым он постоянно беседовал по телефону.

«После этого я сообщил премьер-министру, что теперь мы можем позвонить в полицию. Мы так и сделали - но полицейским захотелось устроить шоу. Мы назначили день, когда сотрудник полиции был вместе со мной в музее. Похитители, как обычно, позвонили, и я сказал: «О'кей, деньги у нас, отрежьте кусочек от холста, положите его туда, куда сочтете нужным, и после того, как мы поймем, что картина у вас, мы сможем отдать деньги».

Мы сидели в офисе, и с вертолета нам сообщали, что видят похитителей, едущих на машине. Полиция стала преследовать эту машину. Преступники сказали, что положат отрезанный кусок холста в мой почтовый ящик, - однако так и не сделали этого».

В дневнике Мариус пишет, что, когда кусочка холста не оказалось в почтовом ящике, он переживал самые худшие часы за всю эту историю. Вернувшись в монастырь, профессор томился в ожидании вестей. Около трех часов дня он услышал громкий стук в дверь (а в монастыре было время сиесты) и увидел полицейского в штатском, который кричал: «Мы поймали их!» Полицейский отвез директора музея в участок. Там оказались все, кто содействовал возвращению полотна, в том числе и премьер-министр; но «над всем», как написал профессор в дневнике, «был «мой» Караваджо, видневшийся только наполовину из рулона искусственной кожи, в который он был завернут. Можно было понять, что полотно сильно повреждено, но было чудом, что оно вообще здесь». 

ПРЕСТУПЛЕНИЕ БЕЗ НАКАЗАНИЯ

Всякого человека, узнавшего о такой истории и убедившегося в ее благополучном завершении, волнует вопрос о преступниках. Что же это должны быть за люди, покусившиеся на великое полотно? На вопрос о похитителях профессор Зерафа отвечает обстоятельно и совершенно без тени злобы или раздражения:

«Их было двое, один из них итальянец, важная персона, владелец той самой обувной фабрики. Другой - молодой человек, который был наркозависимым, возможно, именно поэтому ему хотелось получить деньги. Я никогда раньше не встречал его, говорят, что он был хорошим человеком. Он был найден мертвым вскоре после того, как дело раскрылось; возможно, что ему дали слишком большую дозу, чтобы заставить его хранить молчание. Второй также потом умер, так что никто не отправился в тюрьму. Они были арестованы, но полиция повела себя очень глупо. Когда они нашли этих людей, полицейские сказали: «Не спорьте, не отрицайте ничего, потому что мы записывали ваши телефонные разговоры». Но запись телефонных переговоров на Мальте считается незаконной, и похитители возбудили судебные дела против правительства. Итак, в тюрьме никто не оказался. Я посвятил книгу Caravaggio diaries этому молодому человеку, который лишился жизни».

ДВЕ РЕСТАВРАЦИИ

Именно проблемы реставрации составляют своеобразную «рамку» для детективной истории о похищении картины Караваджо. Когда преступники стали присылать Мариусу отрезанные фрагменты холста от «Святого Иеронима», профессор смог точно убедиться, что это «наш Караваджо», как он сам выразился, благодаря следам, оставшимся на полотне после его реставрации в Италии в 1950-е годы (с обратной стороны холста для укрепления приклеивалась специальная «подкладка»). Закончилась эта история тоже реставрацией, тоже в Риме и снова не без приключений. Итальянская сторона предоставила военный самолет для безопасной перевозки полотна. Но время шло, из Центрального института реставрации Мариусу сообщали, что работа над «Святым Иеронимом» движется, однако когда он сам оказался в институте 8 августа 1989 года, то обнаружил, что холст даже не натянут на подрамник! После этого работа все-таки пошла, и 23 июля 1990 года отреставрированное полотно вернулось на Мальту.